Сергей Фрёлих - Генерал Власов - Русские и немцы между Гитлером и Сталиным

Миф о непобедимости немцев опровергается первыми советскими успехами, особенно взятием в плен сравнительно большого числа немецких солдат. Немецкое наступление не только останавливается, но и отбрасывается примерно на 200 километров. В суровую зиму 1941—42 годов советские войска были хорошо одеты, в то время как в прямой противоположности немецкие солдаты были в легких шинелях и ботинках, так называемых «кнобельбехерах». Эта обувь оказалась совсем непригодной: железные подковы на каблуках и подошвы, подбитые гвоздями с большими шляпками действовали при температуре минус 20 градусов по Цельсию как необычайные охладители и проводники холода. Это влекло за собой частые случаи отмораживания ног и другие повреждения. В такой же мере страдали водители немецких легковых машин, где пол, в который упирались их ноги, был стальной. На подошвах русских сапог не было гвоздей. В русской коннице всадники обматывали металлические стремена тряпками или соломой, чтобы не соприкасаться с металлом.

После решительных побед молодой 20-ой армии Власова, из Кремля приходит новый приказ — ему надлежит немедленно явиться к Сталину. Описание этого второго посещения берется из записей того же зондерфюрера Бормана.

«На следующий день Власов едет в Москву. У него еще есть время отправиться на свою частную квартиру, чтобы привести себя в порядок. Навестить свою семью он не может, так как она в порядке принятых эвакуационных мер покинула столицу. После этого Власов посещает Оперативное отделение Главного Штаба, чтобы узнать причину нового вызова Сталина. С Шапошниковым говорить нельзя, он занят. Василевский все же как будто лучше информирован, он как-то по-особенному любезен и внимателен. Это хороший знак. Если бы Власову грозило что-либо недоброе, эта хитрая лиса вела бы себя совсем по-другому. Но, конечно, и Василевский не может точно знать — каковы намерения Сталина. Не в обычае хозяина в Кремле высказываться по таким вопросам. Но у Василевского хороший нюх на то, что совершается. Он оставил бы Власова без внимания, если бы командиру 20-ой армии грозила опасность. Во всяком случае поведение этого человека хороший признак для Власова.

Почти в 11 часов вечера перед входной дверью дома Власова стоит большая машина. Власов спешит вниз и садится в нее. Они мчатся в Кремль. Сегодня, как и в первый раз, машина останавливается у Спасских ворот. Однако на этот раз последнюю часть пути генерал проходит пешком. Своего адъютанта Власов оставил в машине, и теперь его сопровождает офицер кремлевской стражи.

Поскребышев и на этот раз весьма вежлив. Этот хитрец ни на секунду не снимает маски безразличия. «Прошу вас подождать еще десять минут. Пожалуйста, садитесь, располагайтесь!»

Власов садится, но, конечно, он неспокоен. В голове у него неотвратимо мысли о той загадке, которая может стать решающей в его жизни. Неужели Сталин, невзирая на величайшие военные трудности для Советского Союза, может решиться прогнать или устранить своих лучших, военачальников? Кажется, такую вещь нельзя себе даже представить. Но ведь уже пришлось пережить столько неожиданностей, что надо быть готовым ко всему. Слышится звонок. Поскребышев встает и делает жест рукой в направлении двери, говорит: «Товарищ генерал, Хозяин ожидает вас». Власов тоже поднимается, подтягивается и большими, подчеркнуто спокойными шагами направляется к двери, за которой через несколько минут решится его судьба. Генерал твердо верит, что, что бы ни случилось, следующие полчаса будут представлять собой поворотный пункт в его жизни. Тяжелая дверь бесшумно закрывается за ним, и, как и тогда, он стоит в нескольких шагах от Сталина, однако, с весьма значительной разницей: на этот раз ему приказано одному явиться к всемогущему.

Сталин делает шаг ему навстречу и подает Власову руку. Диктатор и генерал пристально смотрят друг на друга — один как бы из засады, другой испытующе.

«Садитесь, Власов!» Сам Сталин, как обычно, садится в конце главного стола и движением руки показывает Власову сесть слева от него. Генерал выполняет это, но вытягивается по-строевому. Одно мгновение диктатор молчит, потом он поворачивается целиком в сторону Власова и без обиняков сразу задает ему ряд вопросов: «Скажите, пожалуйста, почему вы больше не наступаете? Что с вами? Что мешает вам продолжать наступление? Почему вы не прислали мне исчерпывающего доклада? Скажите, почему я вынужден лично вас вызывать? Вы считаете это правильным?» Сталин задает эти вопросы без передышки, не давая генералу возможности ответить на каждый из них.