Николай Тимофеев - Трагедия казачества. Война и судьбы-2

С наступлением темноты мы ждали нового нападения, но в этот раз тишину нарушил лишь звон церковных колоколов. Звонили во всех населенных пунктах, и громкое эхо разносилось по ущельям и долинам гор. В поселке все жители радостно кричали нам: «Гойрафинита, гойрафинита!» Война кончилась. Но мы не могли разделять их искренней радости. Мы были вдали от родного края, все еще находившегося под властью большевиков, и нас ждала неизвестность.

И сейчас вспоминаю я этот звон в Альпах — порой кажется, что он еще не стих…

В Австрию

Как-то итальянец Артур позвал Петра Павлова. Одной рукой показал на мастерскую, вторую положил на плечо юноше. Петр понял — предлагает остаться. С минуту длилось раздумье. Навсегда остаться без казаков, никогда не увидеть родных?..

— Ненте! — то есть нет.

На нет и суда нет. Обнялись на прощанье… Мог ли представить Петр, что его ожидает? О скором решении всю жизнь потом жалел…

Из Форни-Дисотте двинулись организованно: авангард, арьергард. Вместе со всеми влились в Толмеццо. Город бурлил, кричало радио. На балконах, окнах и дверях итальянские флаги. На тротуарах полно людей. Смотрели на казачье движение с улыбкой, сожалением, просто с любопытством.

Нескончаемая колонна продолжала путь к горному перевалу. Никто организованно на казаков не нападал, говорили об одиночных мелких стычках. Надо отдать должное «патриотам Альп»: кончилась война — и все! Ни выстрела.

Кое-кто остался во Фриули. Врач 2-го Донского полка сожительствовал с итальянкой, еще четыре казака.

Перевал переходили кто как мог. Курсанты разыскивали своих хуторян и присоединялись к ним. Петр и еще трое друзей шли отдельно. Погода хмарная, постоянно дождь, сыро и холодно. По утрам местами гололед. Лошади еле тянули брички. Особенно тяжело было семейным с детьми и багажом. Возницы, управляя лошадьми, шли рядом, иногда подталкивали брички. На некоторых подъемах помогали и все пешие.

Наверху на небольшой ровной площадке на Т-образном перекрестке направо отходила боковая дорога. В 400–500 метрах там были немецкие склады. На перекрестке — казачий пост, к складам никого не подпускали. Помощник походного атамана полковник Силкин направлял туда пустые подводы за продуктами.

Дорога была запружена казачьими частями; реже шли пешком и на машинах немцы — все в одном направлении, медленно, дорога опасная. Когда спустились с перевала, незаметно перейдя австрийскую границу, там уже было полно английских и других солдат, они на разной технике двигались во все стороны. При входе в Лиенц шли строем поротно венгры — в ногу, гордо подняв головы, вооруженные; за мостом повернули направо. Казаков регулировщики направляли влево.

Не попал в Австрию арьергард из юнкеров. Полусотня 1923-24 годов рождения прикрывала отход от самого Фриули. Англичане на границе их разоружили и сразу направили в советскую зону.

Четверка наших курсантов перешла небольшой мост. В кабине грузовика там обедали два немца. Ребята поздоровались, и их тут же пригласили к «столу». Много хлеба, ящик масла и консервы — все кстати после тяжелого перехода! Немцы заканчивали есть, вскоре встали, стали паковать вещи в чемоданы и рюкзаки. Перед уходом стали казакам что-то говорить — одно понятно: «Нах хауз!» Пожали на прощание руки, продукты оставили.

Ребята сложили свои сидора в кабину. Заводят грузовик, а стронуться не могут. Никто ведь за рулем не сидел прежде, только Коля Смородин катался с отцом на катере, на него и возлагали надежды. Трое вылезли из кабины, советы подают, добросовестно под машину заглядывают.

Подворачивает легковая автомашина. Из нее вышли полковник и высокого роста старый стройный генерал в легоньких туфлях и брюках с двойным лампасом. Начинающие автомобилисты в струнку.

— В чем дело, казаки?

Курсанты наперебой объяснять. Генерал обратился к своему шоферу:

— Вася, посмотри, что с машиной.

Шофер залез в машину, осмотрелся, повернул какой-то рычаг у пола и машина тронулась. Позвал курсанта. Объяснил, даже немного проехался с ним.

Ребята догадались, что генерал — это П.Н. Краснов, раньше они его не видели. Он приезжал только к юнкерам. Почему он был в туфлях, понятно.

Шепотом спросили шофера:

— Господин урядник, это Петр Николаевич Краснов?

Тот подтвердил.

Быстро в сплошном потоке двигающихся не поедешь, и юноши лишь кое-где перегоняли подводы. Проехали Лиенц, отъехали километра 3–4, там их встретил все тот же Силкин. Прикомандировал к ним интенданта. Тот вскочил на подножку и показал, куда отогнать машину. Поставили в ряд с четырьмя грузовиками, двумя легковыми и десятком подвод. Забрали свои вещи, хотели прихватить по ящику масла, но интендант разрешил взять лишь один начатый и по две банки консервов. Отошли в сторону, разделили масло. Решили не искать юнкеров, а объединяться со своими родными и хуторянами.