Николай Тимофеев - Трагедия казачества. Война и судьбы-3

«Ну что, брат Гельмут, как живешь?» К разочарованию читателей, я этого не сделал.

Фон Паннвиц после поздравления, произнесенного по-немецки, спросил, кто из курсантов имел офицерские звания в Красной Армии. Из строя вышли два вахмистра, он сказал, что они хорошо продвинулись в чинах, после чего торжество закончилось, начальство уехало, а мы разошлись. Теперь оставалось ждать назначений.

— Урядник Кравцов!

— Я!

Три шага вперед: цок, цок, цок, щелк.

— Урядник Кравцов… Так… Шестой эскадрон, второй взвод, помкомвзвода. Ясно?

— Ясно!

Поворот, цок, цок, цок, поворот.

— Урядник Клименко!

— Я!..

— Уряднкк Тхагапсов!

— Я!..

— Старший урядник Возницын!

— Я!..

Стари-Градац. Иду по улице. Обыкновенная улица обыкновенного хорватского городка. Слева асфальтированная лента шоссе, где-то впереди, у высокой колокольни шоссе под прямым углом поворачивает вправо, куда-то на Вировитицу. А с правой стороны — цветущие сады, плетни — чисто наша кубанская станица. Только дома другие — кирпичные, с черепичными крышами. Это уже не по-нашему.

Во дворах казаки.

— Хлопцы, шестой эскадрон где?

— Дальше.

— Хлопцы, шестой…

— Дальше.

— Хлопцы, а второй взвод…

— А вот, в следующем дворе, они и есть.

Открываю калитку, вхожу. На толстом, побелевшем от времени и дождей деревянном обрубке сидит урядник, молодой, светловолосый, росту, сразу видно, высокого. Он бос, высокие кавалерийские сапоги стоят рядом. Тут же на плетне висит ППШ. Урядник задумчиво смотрит на свои собственные ноги, изредка шевеля большими пальцами.

Подхожу.

— Здорово!

— Здорово.

— Это второй взвод?

— Второй.

— А где мне разыскать взводного?

— А тебе зачем?

Такой вопрос на вопрос раздражает любого человека, но я сдерживаюсь.

— Нужен, — говорю, — иначе, зачем бы мне спрашивать?

— Ну, я взводный, говори, чего надо.

Я удивляюсь: урядник и командир взвода — такое встретишь нечасто, но не высказываю никаких эмоций вслух, молча достаю направление из штаба полка и отдаю ему, а сам сбрасываю с плеча винтовку и усаживаюсь рядом с ним на тот же обрубок.

Пока я устраивался и разглядывал двор, я не сразу обратил внимание на то, что он, взводный, что-то уж очень долго изучает бумажку с текстом в три строки.

Смотрю на него и вижу: он читает направление до конца и снова, уже не знаю, в который раз, начинает сначала.

— Что-нибудь не так? — спрашиваю.

— Понимаешь, — мнется он, — помкомвзвода у меня есть, нормальный парень. Да и отделенные — ребята что надо. Не знаю, что теперь…

— Ладно, — говорю, — давай бумагу, и я пошел в штаб, там разберутся.

Он отводит руку с бумажкой.

— Погоди, давай подумаем.

И тут мне приходит в голову замечательная мысль.

— Слушай, — говорю, — тебя как зовут?

— Михаил.

— Ну, а меня Юрий. А теперь Скажи, за что император Павел взъелся на Суворова?

— Не знаю. А что?

— Вот, Михаил, слушай. При Екатерине Второй в штабах крупных полководцев была такая должность «дежурный генерал». А когда императором стал Павел, он многих чиновников, и военных, и штатских, которых при Екатерине было действительно многовато, здорово подсократил. И туда же попали эти самые дежурные генералы. А когда Суворов стал главнокомандующим русско-австрийской армией в Италии, он опять ввел в штаб эту должность, считая, что она нужна. Самовольно, понимаешь? И вот этого самовольства Павел ему и простить не мог. Понятно?

— Понятно. Ну, и что?

— Как что? Давай я пока побуду у тебя дежурным генералом. А там видно будет.

— А, — заулыбался он, — пусть будет так. Иди вон в хату, устраивайся там. А в подводе, — он показал рукой, — подбери себе каску.

Одна комната в доме была полностью освобождена от обстановки, а половина ее услана сеном. Меня встретили дружелюбно, тем более, что как раз принесли обед и я, порядком проголодавшись за время хождений по Стари-Градцу с самого утра, сразу же активно включился в процесс поглощения пищи.

Что делает казак, когда ему делать нечего? Ясно — спит. Так и я, порядком утомившись с утра, да еще и солидно подкрепившись, растянулся на сене и закрыл глаза.

Выспаться мне не удалось. Через каких-нибудь десять минут резкая команда: «Взвод, в ружье!» подняла меня с уютного ложа. Выскакиваю во двор. Казаки, столпившись возле подводы, разбирают из ящиков ручные гранаты, длинные немецкие деревянные, засовывая их за ремень сзади — так удобнее в бою. Сунуть папаху в ранец, надеть каску и захватить две гранаты — это для меня дело нескольких секунд.