Евгений Анисимов - Генерал Багратион. Жизнь и война

О детстве Багратиона известно мало. Проходило оно в Кизляре. 3. Д. Цинцадзе обнаружил школьные ведомости Кизлярской комендантуры. При ней существовали две школы — для детей гарнизонных солдат и для офицерских детей. В 1782–1783 годах в них значится «грузинского князя Ивана Багратиона сын Петр». Заметим, что и здесь чин или должность князя Ивана не обозначены. В то время, когда Петр Багратион изучал в гарнизонной школе немецкий язык и арифметику, ему было 13–14 лет, а по другой версии — даже 17–18, что говорит о весьма позднем и несовершенном образовании. Так оно и было. В формуляре Кавказского мушкетерского полка написано: «Грамоте по-русски и по-грузински читать и писать умеет». Нужно признать, что этого для молодого офицера того времени очень мало. Как правило, в таких формулярах перечислялись те науки, которые (даже в скромном объеме) освоил офицер — обычно это арифметика, история, география, иностранные языки, а также начала военной науки. Собственно, Багратион никогда и не скрывал, что он «неуч». Такого же мнения были и современники. По словам Ф. В. Ростопчина, Багратион «был слишком необразован». Хорошо знавший Багратиона А. П. Ермолов писал, что «с самых молодых без наставника, совершенно без состояния, князь Багратион не имел средств получить воспитание. Одаренный от природы счастливыми способностями, остался он без образования и определился на военную службу». Ниже будет об этом сказано подробнее, но сейчас отметим, что действительно одаренный «счастливыми способностями» Багратион впоследствии заполнил лакуны в своем образовании практическими знаниями и интуицией. Обстановка, в которой довелось жить Багратиону в Кизляре, мало способствовала получению школьного образования.

Опасная южная граница России. Кизляр был пограничной крепостью — граница проходила по низовьям Терека до впадения в него реки Сунжи. Здесь были поселены казаки, получившие название терских и гребенских. Власти, обещая высокое жалованье, стали приглашать в казачью службу черкес, грузин, армян и представителей других народов. Чуть позже неподалеку кабардинский князь Кончокин, перешедший на русскую службу и принявший христианство, основал поселок, названный Моздоком. В 1763 году там было построено укрепление, в котором служили казаки и «инородцы» из Кизляра. Образовалась так называемая Моздокская линия; здесь поселилось множество казаков, основавших несколько крупных станиц. Как жили люди по этой линии вдоль Терека, мы хорошо знаем по рассказам Л. Н. Толстого и по множеству различных описаний и исследований: «Это были те же самые казацкие городки, которые строились на Дону и на Яике, то есть большие села, окопанные рвом, обнесенные земляным валом и плетневым тыном с терновой оторочкой. Въезды и выезды загораживались рогатками, затворялись воротами… Над воротами стояли на четырех столбах вышки и на них часовые. У съезжей станичной избы висел колокол, который звонил сполох в случае набегов неприятелей или пожаров. Между укрепленными станицами, как связующие их звенья, стояли посты в недальних один от другого расстояниях. Это были небольшие плетневые крепостицы с вышками, на которых ставились караульные и с какой-нибудь мазанкой или шалашом для отдыха постовых казаков, которых отряжались на пост человек пять-шесть. Караульные днем наблюдали за движением неприятелей с вышек, а ночью залегали в секретах. О приближении врага они давали знать, зажигая на местах пучки соломы или травы и другими способами. В высшей степени тревожную жизнь приходилось вести обывателям станиц на линии, особенно по соседству с чеченцами. Несмотря на то, что Терек отделял чеченские аулы от казачьих селений, он не составлял неодолимой преграды. Уровень воды в нем иногда понижался, и реку можно было переходить вброд. Но чеченцы и переплывали ее в полном вооружении, подвязывая кожаные меха под мышки. С заходом солнца убиралось под защиту станичной ограды все живое — и люди, и животные. И с рассветом никто не выезжал из станицы и не выгонял скота, пока не возвращались утренние разъезды и не объявляли, что опасности не предвидится. Казаки ни на какую работу, ни в какую поездку не отправлялись без оружия; когда казачки шли работать в свои сады или на виноградники, их сопровождали подростки с ружьями и охраняли, заняв сторожевые посты на высоких деревьях. Черкесы нападали в большинстве случаев открыто, но чеченцы бьши настоящие шакалы в деле засады и внезапных нападений. При малейшей оплошности казаков они появлялись, как из-под земли, мгновенно производили резню и хватали добычу: угоняли скот и лошадей, уводили в плен детей; чего нельзя было унести, они разрушали или сжигали. В темные ночи они подползали вдвоем, втроем под самые городки, вырезали кинжалами проходы в плетневой ограде и похищали волов и коров из закут. На такие проделки особенно были способны и неутомимы абреки, отпетые люди, бездомовники. По тревоге снаряжалась из станицы погоня, которая неслась за Терек, обыкновенно на один перегон доброго коня. Если не всегда, то и нередко погоня отбивала полон и добычу, но случалось, что она натыкалась на засаду, и тогда уж приходилось биться не на живот, а на смерть. Донимали казаков не одни чеченцы, но и ногайцы, кочевавшие по левой стороне Терека»21.