Евгений Анисимов - Генерал Багратион. Жизнь и война

Создается впечатление, что 2-я армия с потерей Багратиона потеряла свою душу… Что такое воевать на глазах обожаемого командира, хорошо передает С. И. Маевский, бывший при Багратионе дежурным генералом. Он вспоминал, что поначалу, еще до сражения, Багратион «требовал всего с солдатскою холодностью, я исполнял все с сыновнею подчиненностью», но уже на поле битвы, выполнив опасное поручение, «побывав в огне, я встретил Багратиона с лицом друга и полубога. Храбрый любит храброго: он меня обнял и обворожил новым своим обращением…». Потом было новое опасное поручение: «Ударив, сломив, опрокинув и сделав все на глазах того, кого любишь, живешь, кажется, не своею, но новою и лучшею жизнию»33.

Посланный Кутузовым на замену Багратиону генерал Дохтуров тотчас стал разыскивать начальника штаба Сен-При. Но того, сильно контуженного, как раз вывозили с поля боя, и он не в силах был разговаривать с Дохтуровым. И только попавшийся навстречу Дохтурову Коновницын описал ему общее удручающее положение 2-й армии. Дохтуров вспоминал, что «в то время наши войска немного отступили. Я устроил их по возможности. В четыре часа пополудни я весьма мало подался назад и занял позицию, в которой держался до самого вечера»34. Нет сомнений, Дохтуров был хорошим, неустрашимым, хладнокровным генералом, но он, конечно, не мог заменить Багратиона. «Холодность и равнодушие к опасности, свойственные сему генералу, — писал о Дохтурове Ермолов, — не заменили, однако же, Багратиона. Не столько часто провожал Дохтуров войска к победам, не в тех войнах, которые удивляли вселенную славою нашего оружия, сделался он знаменитым, не на полях Италии, не под знаменами бессмертного Суворова утвердил он себя в воинственных добродетелях».

Генерал-фаталист. Скажем несколько слов о Дмитрии Сергеевиче Дохтурове, человеке достойнейшем, полководце талантливом, прошедшем долгий боевой путь. Он окончил Пажеский корпус, начал службу поручиком Преображенского полка и участвовал в Русско-шведской войне 1789–1790 годов, был ранен в Рочесальмском сражении, а потом под Выборгом. С 1795 года — полковник Елецкого пехотного полка, а в 1797году — генерал-лейтенант. Участвовал в сражениях с французами под Кремсом в 1805 году, за это удостоился ордена Святого Георгия 3-го класса, во второй русско-французской войне в сражениях под Голымином, Прейсиш-Эйлау (контужен) и др. В сражении под Фридландом командовал центром и был вынужден отступить за реку Алле, однако, увидав замешательство в одном из оставшихся на другом берегу полков, переплыл на лошади обратно реку под огнем неприятеля, восстановил порядок и вернулся на свой командный пункт. С 1810 года Дохтуров — полный генерал. В начале войны 1812 года он был так же, как Багратион, отрезан от своих, но прорвался на соединение с 1-й армией. Он же, тяжело больной лихорадкой, оборонял Смоленск, заявив, что предпочтет умереть «на поле славы, чем на кровати». После Бородина отличился в сражении в Малоярославце (орден Георгия 2-го класса), потом — в Лейпцигском сражении 1813 года и в других битвах и осадах, вступил во Францию командующим правым крылом русской армии. Как писал Н. Е. Митаревский, «все его любили за его кротость и доброту»35. Он бьы фаталистом, говорил, что на каждой пуле написано имя того, кому она предназначена, — «она виноватого найдет». Война дорого обошлась Дохтурову. Он тяжко болел и в 1816 году умер 57 лет от роду.

В этот момент в расположении 2-й армии появился Барклай — как он писал, «для узнания позиции ее». По рассказу В. И. Левенштерна, это произошло после того, как Ермолов отбил у французов батарею Раевского и был там ранен, как и сам Левенштерн. Во временном госпитале ему сделали перевязку, и по дороге обратно, на позиции, к штабу Барклая, как пишет Левенштерн, «я с грустью увидел, что князь Багратион лежал на траве, окруженный хирургами, которые были заняты извлечением пули, засевшей у него в ноге, в кости. Он узнал меня, осведомился о Барклае и сказал: “Скажите генералу Барклаю, что участь армии и ее спасение зависит от него. До сих пор все идет хорошо, но пусть он следит за моей армией”… Когда я сообщил генералу Барклаю об этом несчастном случае, то он был поражен…» Так судьба завершила давний спор этих двух незаурядных людей. Кажется, что Левенштерну, который в своих мемуарах преувеличивает, когда идет речь о его подвигах, нет резона придумывать этот эпизод, тем более что Барклай после ранения Багратиона действительно отправился на левый фланг.