Джеймс Калверт - Подо льдом к полюсу

Уитмен рассказал нам, что слой пресной воды в полынье нередко доставлял неприятности эскимосам и первым исследователям Арктики. Подстреленный тюлень иногда неожиданно начинал тонуть. Бывали случаи, когда опустившись метров на десять-пятнадцать в пресной воде, тюлень продолжал плавать в холодной воде, как будто издеваясь над голодными охотниками, которые не могли уже его достать.

Уолт добавил, что эскимосы иногда, чтобы удержать свою добычу, прикрепляют к гарпуну шкуру, которая плавает на поверхности.

Тут-то я и вспомнил удивившее меня явление, которое наблюдал во время двух или трех всплытий корабля, когда я дольше обычного держал перископ поднятым. Как только головка перископа достигала слоя пресной воды, видимость становилась хуже. Я не мог понять, почему это происходит, пока не догадался, что причиной всему маленькие живые организмы, плавающие в воде. Это странное явление привлекло в свое время внимание Нансена. Он обнаружил, что в летнее время морские водоросли, растущие в верхних слоях полыньи, опускаются на дно этого слоя. Эти водоросли и затемняют перископ. Возможно, что они привлекают к полыньям креветок, которых пожирают тюлени. За тюленями охотятся белые медведи, а за медведями — люди.

Я беседовал на мостике с Уитменом и Лафоном, как вдруг наш разговор был неожиданно прерван какой-то суматохой в носовом торпедном отсеке.

— Убирай его отсюда! Сейчас же убирай! — кричал человек, которого не было видно. — Меня не интересует, что ты с ним будешь делать, но чтобы здесь его не было!

Это был голос Рэя Эйтена. Вскоре из люка показалось смеющееся лицо Джона Медальи. Он держал в руках пакет с мясом полярного медведя, которое нам подарили накануне.

— Мы пытались заставить Эйтена поджарить это мясо, — хихикал Медалья, — а он, взглянув на него, прогнал нас из камбуза. Больше того, он велел немедленно убрать его из холодильника.

Медалья положил пакет на палубу и открыл его. Испуская неприятный запах, оттуда выкатился большой кусок жирного мяса.

— Сейчас, разумеется, мы можем не есть это мясо, — ободряюще сказал Уитмен, — но это хорошая пища, если вы голодны.

— Надеюсь, я никогда не буду настолько голоден, — сказал Медалья и выкинул мясо за борт.

Оно погрузилось на четыре с половиной метра и повисло в плотном слое воды, как в воздухе.

— Посмотрите! — воскликнул Медалья. — Даже океан не желает принимать его.

Незадолго до ужина мы погрузились и продолжали свой путь, надеясь в течение ночи пересечь хребет Ломоносова. Около одиннадцати часов вечера Арт Моллой, наш специалист по изучению дна океана, пригласил меня в центральный пост.

— Мы подходим к хребту Ломоносова, — сказал он, показывая на рекордер эхолота.

На широкой двигающейся бумажной ленте появились очертания подошвы хребта Ломоносова. Лодка приближалась к нему со скоростью шестнадцать узлов. За час мы пересекли эту горную цепь и снова легли на курс к полюсу.

Всю ночь и следующее утро мы шли вдоль хребта на север зигзагообразными курсами. Перо рекордера эхолота еще раз вычертило профиль высоко поднимающихся утесов и причудливых долин, над которыми мы проходили.

Хребет Ломоносова подходит близко к полюсу, а затем начинает постепенно отклоняться влево и проходит в шестидесяти милях от него в сторону Аляски. Так как нам хотелось еще раз посетить полюс для проверки показаний некоторых наших приборов, в воскресенье после полудня мы оставили хребет и взяли курс на Северный полюс. Вспоминая, как трудно было найти подходящее место для всплытия в наиболее близкой к полюсу точке в прошлый вторник, мы не спеша, двенадцатиузловой скоростью продвигались вперед, тщательно высматривая хорошую полынью, где можно было бы повторить попытку всплыть.

К двум часам дня мы находились в пятидесяти милях от полюса. Нам встретилось несколько полыней, но все они были слишком малы. Наконец мы все же решились всплыть в одной из них и, нанеся на карту ее формы и размеры, застопорили машины. Подняв перископ, я увидел вокруг «Скейта» темные, глубоко свисающие вниз зловещие торосы тяжелого льда. Почему на подходах к полюсу мы встречаемся с такой картиной?

Решив попытаться выбрать более удачную позицию, мы медленно и осторожно поднимались в ледяном ущелье. Как легко это делать в одних случаях — и скольких волнений это стоит в других! Когда «Скейт» начал всплывать, лед стал подступать к нам все ближе и ближе. Я вопросительно посмотрел на Николсона, но он уверил меня, что, судя по показаниям приборов, опасаться нечего.