Джеймс Калверт - Подо льдом к полюсу

— Послушайте, Калверт, — сказал Уордер, — готовится нечто такое, о чем я не могу вам сказать. Но советую вам поменьше думать о полярных походах и попрошу вас особенно не распространяться на эту тему.

Я постарался подавить чувство разочарования. Но самое неприятное во всем этом было то, что экипажу «Скейта» я не мог сказать ни одного слова. Все офицеры и матросы с лихорадочным напряжением готовились к походу в Арктику.

Через месяц мне сообщили о подготовке «Наутилуса» к совершенно секретному трансполярному переходу подо льдом. «Скейт» тоже пойдет в полярный поход, но к Северному полюсу первым придет «Наутилус»! В то время я был одним из немногих офицеров на флоте, посвященных в эти планы. Меня снова предупредили, чтобы я держал полученную информацию в секрете и не говорил о ней никому, даже своему старшему помощнику, хотя он, как правило, должен знать все, что известно командиру лодки.

Таким образом, все члены экипажа, от матроса до старшего помощника, считали, что «Скейту» предстояло стать первым кораблем, который достигнет Северного полюса. Все они буквально сгорали от нетерпения осуществить эту мечту. Прошлой осенью, говорили они, «Наутилус» имел возможность первым достигнуть полюса, но ему это не удалось. Теперь такая возможность предоставлена «Скейту».

Поскольку я знал, что этой мечте не суждено осуществиться, мое положение было очень трудным. «Скейт» был направлен в полярное плавание с научными и военными целями. Возможность использования Северного Ледовитого океана для военных действий подводных сил имела и имеет огромное значение для Соединенных Штатов. Изучение этой возможности — основная цель нашего похода. Одновременно плавание в этом малоисследованном районе неизбежно явится значительным вкладом в науку. Какая лодка окажется первой на полюсе — «Наутилус» или «Скейт», — не играет существенной роли. Но экипаж «Скейта» рассуждал иначе. Он хотел во что бы то ни стало быть первым.

Хотя я хорошо понимал настроение экипажа «Скейта», я не имел права ни сделать, ни сказать ничего, что могло бы предупредить неизбежное разочарование.

8 августа «Скейт» осторожно приближался к острову Принца Карла со стороны Атлантического океана. Над морем расстилался легкий туман, который уменьшил видимость и совершенно скрыл от нас солнце. Мы находились вне радиуса действия каких-либо станций радионавигационной системы «Лоран», но счислимое место корабля, так же как и данные инерциальной и навигационной систем, указывали на то, что мы были близки к цели. При подходе к скалистой береговой черте в тумане, да еще после десяти дней плавания в открытом море, нужна осторожность и осторожность.

Идя малым ходом, мы подвсплыли на перископную глубину и подняли штыревую антенну. На спокойной поверхности воды сразу же появился тонкий, как нож, след. Би-би-си передавала сводку новостей. Несколько радиоприемников «Скейта» были включены для прослушивания эфира и записи известий из внешнего мира, который мы не услышим, возможно, в течение многих дней.

Диктор Би-би-си торопливо говорил главным образом о событиях внутренней жизни в Англии. И вдруг он сообщил, что американская атомная подводная лодка «Наутилус» перешла из Тихого океана в Атлантический под Северным полюсом. Моментально эта новость стала достоянием всего экипажа.

Сообщение об успехе «Наутилуса» пришло в неудачное время: через несколько часов «Скейт» должен был погрузиться под лед и начать испытания, к которым мы готовились целый год. Но для меня оно было как гора с плеч. Пусть уж лучше все станет известно теперь. А то люди будут считать, что достигли полюса первыми, а потом узнают, что их опередили.

Но реакция экипажа была хуже, чем я ожидал. Моральный дух экипажа был необычайно высок, теперь он сменился глубоким разочарованием. Пользуясь радиотрансляционной сетью, я попробовал убедить людей, что мы должны гордиться той задачей, которая поставлена «Скейту», что мы попытаемся доказать военное значение Северного Ледовитого океана и что честь достигнуть полюса первыми не имеет никакого отношения к выполнению этой задачи. Я сказал экипажу, что мы служим на флоте для обеспечения обороны нашей страны, а не ради кричащих заголовков и сенсационных статей о «Скейте».

Однако вряд ли мне удалось кого-нибудь убедить. Тем не менее, к чести экипажа «Скейта», очень скоро люди взяли себя в руки, уныние рассеялось, и все, как один, с еще большей энергией продолжали выполнять свои обязанности. Через несколько минут в мою каюту вошел Николсон с предложением отправить перед погружением под лед следующую радиограмму: