Георгий Яковлев - Никита Изотов

— Загадка природы, — сокрушался Изотов. — Не дал бог шаляпинского голоса.

Ездили в горы, на Красную поляну, благо машина своя, устраивали ранние рыбалки. Местные жители научили ловить ставриду. К завтраку мужчины приносили повару корзину свежей рыбешки, просили пожарить. И здесь, на пляже, Изотов выделялся среди мужчин ростом, спокойной повадкой. Что-то надежное, крепкое чувствовалось во всем его облике. Приятно было Надежде Николаевне видеть внимание со стороны даже незнакомых людей, улавливать: «Смотрите, Изотов…»

Сотрудник газеты «Кочегарка» Григорий Стеценко, старый приятель Изотова, забежал однажды в комнату возбужденный, не отдышавшись, зачастил:

— Дозвонился… Согласен… Завтра едем… Выяснилось, что Григорий позвонил на квартиру Николаю Островскому. Писатель, хотя только что перенес приступ тяжелой болезни, сам ответил:

— Островский слушает.

Стеценко передал желание горловских горняков повидаться, добавил, конечно, что среди них и Никита Изотов. Островский поинтересовался, знают ли его адрес шахтеры, услышав утвердительный ответ, без раздумий пригласил:

— Приезжайте в любое время. Буду рад встрече. Вот как запомнилась эта встреча ветерану Стеценко:

— Вчетвером — Изотов, забойщик бригадир Лавров, начальник жилотдела нашей шахты «Кочегарка» Черепня и я — сели в «газик» Никиты Алексеевича, подаренный ему наркомом Серго Орджоникидзе. Нашли Ореховую улицу быстро. Изотов, сидевший за рулем, посигналил, и к нам вышла худощавая женщина с короной кос, посеребренных сединой.

— Здравствуйте, мамаша! Мы к писателю Островскому.

— Шахтеры из Горловки? — спросила она. Мы дружно закивали головами.

— Коля сказал, что ждет вас. Добро пожаловать. Она повела нас в глубь усадьбы, к флигелю, через веранду, облепленную лозами винограда, провела в небольшую комнату с кафельной печкой в углу. Отсюда дверь вела в другую комнату, смежную, где слева у стены на кровати лежал Николай Алексеевич. Справа, у простенка между окнами, стоял столик, за которым сидела машинистка с блокнотом в руках — Островский диктовал.

— Шахтеры Горловки пришли, — сказала сопровождавшая нас Ольга Осиповна.

Лицо Островского озарилось улыбкой. Он сказал:

— Ну что ж, братишки-шахтеры, усаживайтесь и чувствуйте себя как дома. Вы, рабочие люди, пришли к рабочему человеку. Рад, очень рад, что вы ко мне заглянули. Давайте знакомиться…

Мы жали его руку, вглядывались в его лицо, известное по портретам. Когда подал свою огромную ладонь Никита Алексеевич, писатель сразу отметил ее:

— Вот рука рабочего человека, пролетария, перестраивающего мир. На этой большой руке вся жизнь твоя, братишка, мозолями выписана. Кто же ты?

— Я Изотов, — покраснев от волнения, ответил Никита Алексеевич.

— Изотов! Сам Никита Изотов, богатырь Донбасса ко мне пожаловал! Эт-то здорово! — воскликнул Островский. — Я читал о тебе книги, читал в газетах и журналах о твоих богатырских рекордах угледобычи, по радио слыхал твой голос. А теперь ты пришел ко мне со своими братишками-шахтерами. Рад! Спасибо!

А с Донбассом я тоже знаком, — продолжал он. — В двадцать пятом году принимал ванны на Славянском курорте. Изумительные там сосновые боры. Запомнилась встреча с шахтером, звали его Ермачок…

— Ты знаешь Ермачка? — радостно воскликнул Изотов. — Да это же наш, горловский забойщик.

Предупрежденные о недавнем приступе болезни писателя, мы начали переглядываться, пытались прервать затянувшееся свидание. Но Николай Алексеевич и слушать об этом не хотел.

— Да вы что, — с укоризной заметил он. — Я не утомлен, я работоспособен. И то, что вы сюда внесли революционный ветер шахтерской жизни, своего богатырского труда, — это меня вооружает революционным оптимизмом, заражает буйным комсомольским энтузиазмом… Что же замечательно! Партия Ленина поднимает шахтеров на-гора, к солнцу, к свету, к знаниям. Об этом мечтал Ильич…

Изотов: — Мы, шахтеры, очень любим красивые вещи и делаем все, чтобы Горловка была образцовым городом, осуществляем артюховский культбытплан.

Островский: — Что значит артюховский культбытплан?

Изотов: — Наш кочегаровец-забойщик Федор Артюхов выступил инициатором культурно-бытового переустройства Горловки. Это грандиозный план социально-культурного строительства. Коммунисты находятся во главе этой нужной и весьма полезной работы. Горловка наша не только дает сверхплановый уголек, но и преобразует быт шахтера. Мы строим добротные дома, где полный комфорт — вода, газ, электричество, санслужбы. Жизнь шахтерская расцветает, как розы. И все это литераторы должны знать, как и красивую душу углерубов, геологические условия, в которых трудимся во имя счастья людей земли, во имя мира без войн. Всю эту гамму, весь этот ритм нашего бытия смогут верно изобразить в своих сочинениях только те писатели, кто знает нас не понаслышке, а сросся с нами душой и телом. Вот так!