Георгий Яковлев - Никита Изотов

Многих инициативных рабочих из числа ударников выдвигали руководить участками, ставили механиками, а практиков, проявивших себя на руководящей работе, командиров «среднего звена», направляли учиться. Справедливо полагая, что завтра им понадобятся основательные знания и одного опыта уже будет недоставать для грамотного хозяйствования.

Ударники широко поощрялись во всех отраслях, а уж горнякам всюду — почет и уважение. Нарком тяжелой промышленности С. Орджоникидзе подписывал приказы о награждении передовиков, выделив для этого большой фонд. В числе других известных в стране героев труда Никита Изотов получил в личное пользование легковой автомобиль ГАЗ. Когда сгрузили с платформы черный фаэтон с откидывающимся верхом, екнуло у него сердце. Красота-то какая! Руками горьковских рабочих сделано, надо же, что мастерить научились. Чудо, загляденье.

Сел на кожаное упругое сиденье, покрутил баранку. Долго с лица не сходила улыбка.

Горкомовский шофер научил Никиту Алексеевича водить автомобиль. По выходным сажал Изотов в машину с десяток ребятни, возил по поселку. Выезжали и всей семьей к тихим лесным ставкам. Однажды добрались до Мариуполя, вдоволь наплескались девчонки в теплом Азовском море.

Одно уж которую неделю омрачало — не настроение даже, всю жизнь омрачало. Шахтеры Первого рудника проводили в последний путь Владимира Игнатьевича Стрижаченко — неунывающего железного Игнатыча, к которому тянулись и новички, и ветераны. Сожгла его чахотка. Долго не находил себе места Изотов, думал о парторге даже в забое, выкладываясь на полную мощность отбойного молотка. Охотно отдал бы десять лет жизни, лишь бы хоть на годок вернуть Игнатыча.

Пришла теплая багряная осень на донецкую землю, зашелестели под ногами опавшие в шахтном дворе желтые листья. На доске показателей цифра суточной добычи все поднималась. В добрые приметы осени сознание кочегарцев отложило и важное событие в жизни народа. Ноябрьский пленум ЦК ВКП(б) 1934 года отменил карточную систему на хлеб, мясо, крупы, муку, введенную в начале первой пятилетки. Крылатым стал лозунг партии «Кадры решают все».

Вновь стали приходить к Изотову мысли об учебе. Сашко рубал решительно:

— Тебя, Алексеич, хоть сегодня завшахтой ставь — вытянешь. — Горячился, видя, что недовольно морщится Изотов. — Что, не прав?

— В самую точку попал, — отзывался тот. — Свой участок вижу, прямо на ладони вроде он передо мной. А вся шахта — потемки. Пойми, сколько участков и служб связаны в один тугой узел. Тут без подготовки не разберешься.

— Иван Артемович начинал с ламповщиков, — спорил Сашко. — Вытащил же нашу шахту из прорыва и без диплома. Что, опять не прав?

— Вытащили шахту, положим, сообща, — вел свою линию Изотов. — Так Юхман практик, сколь уже руководит? Сам-то взялся бы шахтой руководить?

— При чем тут я? — сразу терялся Сашко. — Я ж не о себе…

— Ты подожди, подожди… Мы с тобой два сапога пара. Ты еще мне фитиль в забое вставишь. Не-ет, брат, руководить не просто.

Но так случилось, что в один из дней, когда в горкоме партии проходило совещание, Изотову предложили готовиться к экзаменам в академию.

— Это в какую еще академию? — еле выдавил из себя обычно находчивый Изотов.

— В Промакадемию… Кадры решают все. Нам прислали разнарядку из обкома партии. Готовься, летом проверим. Одним словом, Никита Алексеевич, бери соцобязательство сдать все экзамены.

Сказано было не в шутку. В парткоме шахты подтвердили: есть такое пожелание горкома, чтобы коммунист Изотов взял индивидуальное обязательство: хорошо подготовиться к экзаменам. Это — партийное поручение.

Шахта «Кочегарка» работала ритмично, электровозы вытеснили с откатки лошадей, а отбойные молотки дробно стучали во всех лавах. Приезжающих в Горловку гостей водили к гигантскому стеклянному колпаку, закрывшему последнюю землянку. Для потомства. На площадке в городском парке выступали синеблузники, высмеивали нерях и лодырей, пели частушки:

Взялся Изотов за книги с той же основательностью, с какой принимался за любое новое дело. Завел толстые тетради, сидел вечерами с учебниками, делал выписки, решал задачи. Два-три раза в неделю ходил в школы взрослых, занимался отдельно с преподавателями. Подросшие девчонки, Тамара и Зина, лезли на колени, задавали вопросы. Не сердился. Покачает на колене дочку, погладит по голове, потом — вторую, разведет руками: «Доченьки, за парту папка сел».