Джузеппе Гарибальди - Джузеппе Гарибальди. Мемуары

Так я вступил на общественное поприще. Спустя несколько дней я впервые увидел свое имя в газете: то был смертный приговор, о котором сообщила марсельская газета — «Пополо Соврано» [24] Речь идет о французской газете «Peuple son verain», выходившей в Марселе, где Гарибальди прожил несколько месяцев после своего побега из Италии. Газета сообщала о приговоре Генуэзского военного дивизионного суда от 3 июня 1834 г. В приговоре указывалось, что Гарибальди и его товарищи Дж. Каорси и В. Маскарелли «были организаторами заговора… и стремились вызвать в королевских войсках восстание для свержения правительства его величества… и поэтому суд приговорил их к наказанию позорной смертью и публичному отмщению как врагов отечества и государства… и бандитов первой категории» (см.: G. Sасегdоtе. La vita di Giuseppe Garibaldi, p. 96–98). .

В Марселе я провел в бездействии несколько месяцев. Как-то вечером, в бытность мою помощником капитана Франческо Газана на французской торговой бригантине «Унионе», я, одетый по-праздничному, находился у себя в каюте, готовясь сойти на берег [25] В то время в Марселе было запрещено зажигать на судах даже ночные огни. . Услыхав какой-то шум за бортом, я и капитан выбежали на мостик. Между кормой и молом тонул человек. Я бросился в воду и мне удалось спасти тонувшего француза. Много людей, столпившихся на берегу, рукоплескали мне. Спасенным оказался четырнадцатилетний Жозеф Рамбо. Его мать рыдала у меня на груди слезами радости, я заслужил благословение целой семьи.

Несколькими годами раньше, на рейде в Смирне, мне также посчастливилось спасти моего друга и товарища детства Клаудио Терезе.

Я совершил в то время еще одно плавание по Черному морю на «Унионе» и одно в Тунис на военном фрегате, построенном для бея в Марселе. Затем я отправился из Марселя в Рио-де-Жанейро [26] Все географические названия Южной Америки даются в современной транскрипции за исключением тех, которые не удалось найти в справочных изданиях (прим. переводчика). на бригантине из Нанта «Нотонье», которой командовал капитан Борегар.

Когда я последний раз был в Марселе, вернувшись из Туниса на принадлежавшем этой стране военном корабле, в городе свирепствовала холера, унесшая множество жизней. Были устроены госпитали, в которые стекались люди, добровольно предлагавшие свои услуги. Я явился в один из них и в течение нескольких дней, которые мне оставалось пробыть в Марселе, дежурил по ночам, ухаживая за холерными больными.

По прибытии в Рио-де-Жанейро мне не пришлось потратить много времени, чтобы найти друзей. Россетти [27] Луиджи Россетти — участник революционного движения в Италии, эмигрировал в Южную Америку в 1827 г. и включился в активную борьбу за независимость республики Риу-Гранди. Вскоре после приезда Гарибальди в Рио-де-Жанейро 26 января 1836 г. написал Мадзини письмо, в котором сообщил, что встреча с Борелем (т. е. с Гарибальди) явилась для него счастьем и что он с радостью принял предложение Гарибальди примкнуть к «Молодой Италии» (см.: G. Sacerdote. La vita di Giuseppe Garibaldi, p. 116–117). , которого я никогда раньше не видел и все же отличил бы в любой толпе благодаря взаимному и горячему влечению, встретил меня в Ларго-до-Пассо. Наши взгляды встретились, и нам показалось, что мы видим друг друга не в первый раз, как это было в действительности. Мы улыбнулись друг другу и сделались братьями на всю жизнь, на всю жизнь неразлучными!

Не было ли это одним из множества случаев проявления того бесконечного разума, который, возможно, одушевляет пространство, миры и существа, обитающие на них? Отчего я должен лишать себя дивного наслаждения, которое наполняет меня счастьем, и не верить в передачу материнских чувств, вернувшихся в лоно бесконечного, откуда они брали свое начало, и чувств моего незабвенного Россетти?

Я описал в другом месте прекрасные душевные качества этого человека [28] См. об этом в главе 28 первой книги. . Быть может, я умру неуспокоенным, так и не поставив крест на американской земле в том месте, где покоится прах достойнейшего среди верных сынов нашей прекрасной и несчастной родины. Останки доблестного лигурийца, павшего во время внезапного ночного нападения бразильцев на деревню, в которой он случайно оказался, должны покоиться на кладбище в Виамао [29] Селение Виамао расположено в нескольких милях от Порту-Алегри, в провинции Риу-Гранди-ду-Сул. Республиканцы назвали эту деревню Сеттембриной в память об одержанной ими в сентябре победе. .