Гавриил Мясников - Философия убийства, или почему и как я убил Михаила Романова

В заключение пользуемся случаем поблагодарить Центральный архив ФСБ России за выявление материалов. Научно-информационный и просветительский центр «Мемориал» — за помощь и поддержку при подготовке настоящей публикации. Благодарим также за консультации и содействие библиографа О.А.Гришину, историка Д.И.Зубарева и старшего консультанта ЦА ФСБ РФ Ю.М.Разбоева.

Таков обычай. А обычаю этому всего-навсего первый год. Но к этому привыкли. И когда этот мощный гудок Пермского пушечного завода, иначе называемого «Мотовилиха», загудит в неположенное время, то всё настораживается, все чувствуют тревогу и беспокойство.

Напрасно красногвардейцы успокаивают своих отцов, матерей, жен и детей, когда, спешно прощаясь, бегут на эту тревогу. Не укладывается в обычные рамки жизни, тревожно. Ползет тревога незаметно, дети жмутся к матери, печальной и беспокойной.

А гудков этих стало раздаваться много.

Вот и на этот раз. Гудит. Дребезжат стекла в домах и домишках Мотовилихи, настораживается и Пермь, что в четырех километрах от Мотовилихи. Она тоже их знает. И не раз эти гудки пугали властей старого и революционного времени. Гудок всегда нес тревогу, он мобилизовал дремлющие силы, призывал к готовности, к оружию, заставляя и врагов делать то же.

Было это и в 1905 году. Но это было уже 12 лет назад и это вытерлось из памяти. Тогда этот гудок был знаком для забастовки, а потом и призывом к восстанию.

Двенадцать лет не гудел гудок тревогой. За это время ширился и рос завод. Теперь здесь работает 25 тысяч человек. Это хорошая армия! В тихое, погожее утро гудок этот слышен километров на 15–20 в окрестности. Мощно гудит. Да ведь есть и кому. Завод-великан. 32 цеха. Лес труб.

Когда Вы подъезжаете к Перми на пароходе, снизу Вы не сможете не увидеть этого частокола труб в четырех километрах вверх по Каме, на самом берегу. Часто над этим частоколом труб нависает черное облако. Все небо ясно. А над Мотовилихой шапка черной тучи дыма, выбрасываемого этими трубами. Эта шапка, шапка великана, одной большой коллективной головы. А в голове этой всегда мысли буйные, дерзкие, непокорные, это знают все. Знает и начальство, потому-то и тревожатся все, что эта голова что-то решила и что-то хочет сделать. Собирается с силой, гудит, ревет, будит и зовет.

Этот великан-завод с трех сторон прижат к берегу горами:

Вышкой, Висимом, Горками и Заивой. И самые высокие трубы его ниже этих гор. На этих горах и расположена Мотовилиха: домишки рабочих. И как будто для того, чтобы эти горы не нажали на завод и не столкнули его в Каму, между ними: гордым созданием человеческого труда, образчиком силы человеческого труда над природой и этими большими холмами, все еще сильными и могучими, вызывающе-гордыми своей первобытностью, между ними проложены две полосы железной и грунтовой дорог.

А на Вышке стоит пожарная каланча и часовня. На этой самой Вышке пролилась первая кровь 10 июня 1905 года. Кровь рабочих, пролитая ордами пьяных казаков, и эта кровь долго окрашивала в свой цвет все думы, мысли, настроения рабочих. Те, что верили, что за правду-матку, которую говорили здесь вот с часовни и каланчи пожарной (почти всегда с часовни и редко с каланчи), за эту правду правительство бить не будет. И когда под Вышкой показались сотни три казаков, объезжающих гору, чтобы забраться по дороге на Вышку, то никто и не шевельнулся. И кровь пролилась. Если 9 января 1905 г. гулким эхом прокатилось по рабоче-крестьянской России и заставило умы и сердца тревожно работать, усваивая политические уроки, то 10 июня 1905 года — это был местный комментарий, разъяснение, толковое и вразумительное повторение урока. И Мотовилиха его усвоила. И хорошо усвоила.

Вышка чаще всех других мест служила местом митингов и собраний. Население Мотовилихи до 35 или 40 тысяч. Дома Перми и Мотовилихи сходятся на Горках. Так что и не понять: где пермские, а где мотовилихинские Горки. В другую сторону Мотовилиха тянется узкой полоской между Камой и Вышкой, в сторону керосинного склада, к селу Левшину. Район этот называется Подвышка, а дальше Малая Язовая. За Малой Язовой есть небольшой лесок. В этом леске частенько устраивались наши нелегальные собрания: кружков, массовок, и в этом же лесу есть могила...

Заводский характер построения нашей большевистской организации делал ее дешевой, гибкой и всегда имеющей точную информацию из всех цехов. Мы знали, что волнует рабочих. Знали их думы, настроения, мы были фракцией пролетариата.