Эл Алонсо Дженнингс - С О. Генри на дне (фрагмент)

Безнадежное, откровенное отчаяние этой девушки, которой было не более двадцати пяти лет, окончательно вывело меня из равновесия. Я не мог ничего придумать, что бы сказать ей в утешение. Она была хорошо воспитана и, по-видимому, очень нервна.

— Разве не ужасно видеть, как над вами насмехаются, и слышать, как друзья, прикрывая рот рукою, шепчут друг другу «убийца», когда вы проходите мимо? — Она вздрогнула. Ее губы и подбородок вдруг жалобно задрожали. Она повернулась и, всхлипывая, быстро побежала по коридору.

Когда грубое ситцевое платье девушки скрылось за поворотом, смотрительница покачала головой:

— Я сделала ошибку. Не следовало вызывать ее сюда. Но я не думала, что это так на нее подействует. Теперь она целую неделю будет в меланхолии. Не правда ли, она вызывает жалость? Я так хотела бы чем-нибудь помочь ей.

— А она действительно была виновна?

— Трудно сказать. Этот мужчина косвенно был причиной смерти ребенка Салли. Он был отцом этого ребенка. Салли выстрелила ему прямо в сердце. Она нисколько не жалеет об этом. Я хочу сказать, не жалеет о том, что убила его. Ее мать и сестра отнеслись к ней в беде самым отвратительным образом. На суде она была одна-одинешенька, и никто даже не подошел к ней после приговора. Ее отвезли в тюрьму точно какую-нибудь бездомную бродягу. А между тем Салли поддерживала и мать и сестру. Своим пением она спасала их от голодной смерти.

Салли Кэстльтоун была прислана для пожизненного заключения из Гамильтонского графства, в Цинциннати. Война разорила ее родных, но не уменьшила их высокомерия. Они считали пристойнее для себя умереть с голоду, чем разрешить дочери работать.

У Салли был голос. Она пела в хоре в соборе, и семья ухитрялась существовать на ее заработок.

Сын одного банкира из Цинциннати начал усердно посещать церковные службы. Повторилась старая история. Он увидел Салли. Оба были молоды. Девушка была много привлекательней обыкновенных хорошеньких барышень. Они полюбили друг друга.

— Молодежь часто устраивала пикники в окрестностях. Сын банкира всегда старался быть вместе с Салли. Иногда они катались в кабриолете, и тогда старые женщины бросались к окнам, чтобы увидеть, как сын банкира проедет мимо с первой красавицей города. Это была прекрасная пара, которой гордилось все общество.

Через некоторое время сын банкира стал все реже и реже посещать Гамильтонское графство. И в одну ночь Салли убежала из дому и больше не вернулась.

Она отправилась в Цинциннати и поступила там в прачечную. Она откладывала каждый грош и ни к кому не обращалась за помощью.

Смотрительница рассказала мне половину истории Салли, а докончила ее сама Салли неделю спустя, когда я встретил ее в канцелярии смотрительницы.

— Почему я не пошла к нему? О, я знала… — Салли стиснула руки. Они напоминали нежные белые цветы. — Я знала, — продолжала она после минутной задумчивости, — как он не любит, чтобы его беспокоили. Я не хотела услышать, как он станет гнать меня… Видите ли, пока у меня не было в этом полной уверенности, я могла утешать себя тем, что он все еще думает обо мне и беспокоится о том, где я. Я часто лежала ночью без сна, так как усталость мешала мне заснуть. И вот тогда я представляла себе, как он мечется по городу и ищет меня. В конце концов он найдет меня и успокоит. Все будет прекрасно. Но я отлично сознавала, что одурачиваю самое себя. Я знала, что он безжалостно отвернется от меня. Его обращение резко изменилось, как только он узнал обо всем. Он взглянул на меня с таким отвращением и ненавистью, что мне показалось, будто я леденею под этим взглядом. Он схватил свою шляпу и бросился прочь. Затем он вернулся обратно, стараясь быть ласковым. «Салли, я позабочусь о тебе, я приду в следующее воскресенье», — сказал он. Я поверила ему и ждала, ждала… Я придумывала всевозможные причины, которые могли бы извинить его отсутствие, но в конце концов я поняла, что он никогда не придет. Я не могла переносить взглядов матери и сестры. Раз ночью, когда они все улеглись спать, я связала в узел кое-что из своих вещей и выскользнула черным ходом.

Салли скопила достаточно денег, чтобы покрыть необходимые расходы. Когда ребенку минуло несколько недель, она снова стала на работу в прачечную. Старушка, у которой она снимала комнату, присматривала за малюткой. Но когда ему исполнилось пять или шесть месяцев, ребенок заболел, и Салли пришлось оставить место, чтобы ухаживать за ним.

Все шло сравнительно хорошо, покуда ее маленькие сбережения не истощились. А капитал Салли был очень невелик. Она почти совсем отказалась от еды, чтобы покупать для ребенка лекарства. Здоровье его, однако, не улучшалось. Она не имела возможности позвать доктора и была вне себя от горя.