Михаил Калашник - Испытание огнем

Однако руководящий состав армии был настороже. Не исключалась возможность, что после провала попыток прорвать нашу оборону на левом фланге, восточнее Новороссийска, гитлеровцы попытаются предпринять наступление северо-восточнее города, на рубеже поселка Эриванского и станицы Шапсугской, чтобы, продвигаясь через горы в южном направлении, выйти к морю в районе Геленджика и тем самым отрезать войска 47-й армии от остальных сил Черноморской группы. Тревога по этому поводу была вполне обоснованной, так как стало известно, что немецко-фашистское командование спешно перебросило на участок обороны нашей 216-й стрелковой дивизии в дополнение к своим действовавшим там войскам части 3-й румынской горнострелковой дивизии.

В этих условиях задача командиров и политработников, партийных и комсомольских организаций по-прежнему заключалась в том, чтобы всеми мерами проводить в жизнь требование - ни шагу назад, стоять насмерть! Иначе говоря, твердо и неуклонно осуществлять приказ № 227 Наркома обороны, с еще большей энергией развивать у воинов чувство ответственности за оборону каждого клочка советской земли, непримиримость к нарушениям присяги, к трусам и паникерам.

В целях объединения усилий в этом направлении Военный совет в середине сентября провел специальное совещание командиров и военкомов соединений, начальников политотделов, прокуроров, председателей трибуналов и начальников особых отделов. Выступая на совещании с основным докладом, я старался особо подчеркнуть важность и необходимость еще более активного участия всех старших офицеров и генералов в воспитательной работе с личным составом. Присутствовавший на совещании генерал-майор А. А. Гречко в своей речи перед собравшимися решительно потребовал дальнейшего укрепления порядка и дисциплины в войсках.

- В этом - самый надежный залог того, что мы не пропустим врага дальше, - говорил он. - Надо, чтобы каждый боец твердо знал: трус, покидающий в трудный момент поле боя, - предатель и изменник. Своим поведением он заслуживает самой жестокой кары. Иначе нельзя. Ведь из-за одного такого негодяя могут погибнуть десятки, а то и сотни бойцов.

Командующий резко критиковал тех работников, которые не принимали активного участия в политическом и правовом воспитании масс.

Надо сказать, что политотдел армии, политорганы соединений и прежде, до совещания, постоянно поддерживали тесный контакт с юристами и контрразведчиками. Многие работники прокуратур и трибуналов, люди, как правило, высокообразованные, эрудированные, регулярно выступали перед бойцами и командирами с лекциями и докладами о требованиях Военной присяги и ответственности за их нарушение, о бдительности, о правах и обязанностях воинов Красной Армии. Армейский прокурор полковник юстиции А. И. Гоман, председатель военного трибунала полковник юстиции С. К. Нестеров и другие руководящие офицеры из прокуратуры и трибунала по заданию Военного совета и политотдела выступали с такими докладами на семинарах парторгов, комсоргов, агитаторов в 318-й горнострелковой, 77-й стрелковой дивизии, в 255-й бригаде морской пехоты и других соединениях, проводили специальные собрания, в ходе которых отвечали на вопросы бойцов и командиров, рассказывали о наиболее характерных судебных процессах над нарушителями присяги. Так же поступали и дивизионные, бригадные прокуроры, председатели военных трибуналов.

После совещания руководящие офицеры стали значительно активнее участвовать в агитационно-пропагандистской работе.

Конец дивизии горных егерей

Утро 19 сентября 1942 года, казалось, не сулило никаких неожиданностей. Правда, с рассветом в районе обороны 216-й стрелковой дивизии и на ряде других участков началась интенсивная артиллерийско-минометная перестрелка. Резко усилилась активность вражеской авиации. Группы немецких бомбардировщиков, сопровождаемые истребителями, делали развороты над горными кряжами и сбрасывали свой груз где-то в районе станицы Шапсугской.

Поднялся я очень рано. Хотелось на свежую голову поразмыслить об итогах прошедшего совещания, сделать для себя необходимые выводы из выступлений командующего и члена Военного совета, чтобы распределить конкретные задания офицерам политотдела, спланировать свою работу на день: где побывать, с кем побеседовать, какие практические указания дать политорганам соединений.

Вскоре ко мне зашел батальонный комиссар С. Г. Спартак. До этого мне все как-то не удавалось обстоятельно поговорить с начальником отделения пропаганды и агитации. Получалось так: то он был в войсках, то я выезжал в соединения. Поэтому мне хотелось воспользоваться встречей, чтобы поближе с ним познакомиться. Попросил коротко рассказать о себе, о довоенной службе, об участии в войне.