Михаил Калашник - Испытание огнем

Правда заключается не в том, что будто бы немецко-фашистское командование не располагало достаточными силами для обороны Берлина, а в том, что наступательная мощь советских войск была непреодолима. В Берлинской операции, как известно, приняли участие два с половиной миллиона советских воинов, были введены в действие 41 600 орудий и минометов, 6250 танков и самоходных установок, 7500 боевых самолетов и огромное количество другой боевой техники. Воины Красной Армии - от солдата до маршала - были охвачены единым высоким стремлением - как можно быстрее завершить разгром фашистской Германии, чтобы принести своему народу и народам Европы долгожданный мир и спокойствие.

В предвидении неотвратимой гибели главари фашистского рейха приказывали немецким войскам драться до последнего патрона, до последнего человека. И эти приказы беспощадно проводились в жизнь. Отравляемые долгие годы лживой фашистской пропагандой, солдаты и офицеры гитлеровского вермахта в преобладающем своем большинстве оборонялись исключительно упорно, с отчаянием обреченных. Для обороны непосредственно Берлина немецко-фашистское командование стянуло большое количество соединений, снятых с западного фронта и брошенных против Красной Армии.

Однако ничто не могло остановить высокого наступательного порыва наших воинов, которые во имя победы не щадили ни сил, ни самой жизни. Вопреки лживым, смехотворным утверждениям буржуазных историков К. Райена, Э. Куби и их многочисленных собратьев, огромную напряженность боев Берлинской операции подчеркивает и тот факт, что советские войска на подступах к Берлину при прорыве долговременных укреплений врага и в сражении за Берлин понесли весьма существенные потери: примерно каждый восьмой человек, входивший в состав действовавших войск, был убит или ранен или пропал без вести.

Такова правда о степени напряженности и упорства обеих сторон в ходе Берлинской операции.

Даже после капитуляции берлинского гарнизона и разгрома франкфуртско-губенской немецкой группировки бои за отдельные города и крупные населенные пункты порой принимали ожесточеннейший характер. Так, еще 5 мая частям нашего 125-го стрелкового корпуса во взаимодействии с танкистами, кавалеристами и при поддержке авиации пришлось вести трудные бои с крупными силами немецко-фашистских войск в районе городов Кетцин, Штаке, Вустермарк, Бушов. Другие наши соединения преодолевали сопротивление врага на подступах к Эльбе и лишь 6 мая смогли выйти к реке, овладев при этом городами Штехов, Прицербе и рядом других населенных пунктов.

Во время преследования войск противника, особенно при ликвидации заранее подготовленных к длительной обороне опорных пунктов, обстановка подчас резко осложнялась. Наиболее яростно в последние дни войны продолжали сопротивляться части и подразделения СС, пытавшиеся любой ценой переправиться за Эльбу. Страшась ответственности за злодеяния, совершенные на советской земле, эсэсовцы цеплялись за каждый выгодный оборонительный рубеж, чтобы выиграть время и дождаться подхода американских войск. Эсэсовские головорезы - от обершарфюреров (фельдфебелей) до группенфюреров (генералов войск СС) - ради спасения собственной шкуры бросали своих солдат на верную гибель только для того, чтобы продержаться еще хотя бы сутки или даже несколько часов.

Наши войска решительно взламывали последние очаги сопротивления гитлеровцев. Война все ближе подходила к победному финишу. К исходу 6 мая на большинстве участков фронта армии боевые действия прекратились. Выйдя на Эльбу, наши передовые соединения встретились и вступили в контакт с наступавшими с запада союзными войсками - частями американской армии.

По заданию Военного совета я немедленно выехал в район встречи, чтобы на месте дать необходимые указания политорганам.

В тот же вечер мне довелось беседовать с группой американских офицеров. Разговор шел главным образом о последних боях, о том, как американцы представляют себе наши будущие союзнические отношения, о будущем Германии. Однако по тону разговора чувствовалось, что все эти вопросы мало интересовали американских офицеров. Главным для них было то, что наступает конец войны; о дальнейшем-де пусть заботятся президент и американское правительство. Моими собеседниками были рядовые офицеры, труженики войны. Они, конечно, не знали и не могли знать, что уже тогда реакционные деятели Соединенных Штатов Америки в тиши кабинетов планировали "холодную войну" против Советского Союза. Рядовые же американские офицеры откровенно говорили о том, что политика их не очень интересует. Вместе с тем многие из них с большой теплотой отзывались о мужестве и самоотверженности советских солдат и офицеров.