Михаил Калашник - Испытание огнем

А с доказательствами того, что фашистские главари пойдут на все, лишь бы оттянуть час своей гибели, мы сталкивались на каждом шагу.

Вместе с членом Военного совета армии И. Н. Королевым мы в первых числах апреля приехали в 185-ю стрелковую дивизию на собрание партийного актива. Стоял теплый весенний день. До начала собрания оставалось еще около часа.

- Пойдемте пока в сад, - пригласил собравшихся начпокор полковник А. С. Писаренко. - Грешно в такую погоду сидеть в помещении.

Сад благоухал. Цвели яблони. Товарищи расположились под деревьями, оживленно беседовали, обменивались мнениями по поводу новых побед советских войск.

Вдруг над селом послышался гул немецкого самолета.

- Вот уж некстати, - поморщился Степан Андреевич Беляев, начальник политотдела дивизии. - Что, если фашисты пронюхали о нашем собрании? Может, лучше отложить его, товарищ генерал? - обернулся он к Королеву.

- Не следует принимать поспешных решений, - ответил член Военного совета. - Подождем, что будет дальше.

Опасения оказались напрасными. Самолет прилетал не для разведки. Сделав круг над селом, он выбросил из своего чрева облако листовок и тут же повернул за Одер. Несколько листовок залетело в сад.

- С доставкой на дом, - пошутил кто-то из коммунистов.

Читаем текст, напечатанный по-русски на плотной мелованной бумаге:

"От Берлина вы недалеко, но в Берлине вы не будете. В Берлине тысячи домов, и каждый дом будет неприступной крепостью. Против вас будет бороться каждый немец".

В другой листовке приводились новые "аргументы":

"Мы тоже были у Москвы и Сталинграда, но не взяли их. Не возьмете и вы Берлин, а получите здесь такой удар, что и костей не соберете. Наш фюрер имеет огромные людские резервы и секретное оружие, которое он берег для того, чтобы на немецкой земле окончательно уничтожить Красную Армию".

- На испуг пытаются взять. Старая песня, - заключил Иван Николаевич.

Миллионы подобных листовок сбрасывали гитлеровцы над расположением советских войск. Наши солдаты только смеялись над измышлениями Геббельса насчет "секретного" и "сверхсекретного" оружия. В свое время нас пугали "тиграми" и "пантерами", но мы научились бить их. А уж теперь нам и подавно ничего не страшно. Справимся с любой фашистской новинкой...

Деловито и неустанно готовятся войска к решительному штурму. Бойцы на опыте прошлых сражений учатся преодолевать разнообразные препятствия, овладевают приемами уличных боев, приемами борьбы с "фаустниками", совершенствуют навыки в использовании трофейных фаустпатронов.

Операция готовилась скрытно. Еще задолго до начала сосредоточения по указанию Военного совета политотдел армии провел специальное совещание начальников политорганов соединений, на которое были приглашены командующие родами войск и их заместители, начальники отделов и служб штаба, руководящие работники управления тыла. Речь шла об усилении бдительности и сохранении военной тайны. Этот вопрос обсуждался на собраниях партийного актива соединений, на партийных и комсомольских собраниях, на политических занятиях. Сохранению военной тайны были посвящены листовки. Одна из них была адресована водителям автомашин и ездовым. Листовка предостерегала от разговоров со случайными людьми о характере груза и маршруте. В кабинах грузовиков и на повозках были наклеены небольшие плакаты: "Товарищ! С людьми, которых ты не знаешь, не говори ни о чем, касающемся твоей части, твоей службы, не разбалтывай военных секретов!"

Работники политорганов и политработники частей по заданию командиров следили за тем, чтобы режим секретности строго соблюдали телефонисты и радисты, а также офицеры, пользовавшиеся радио и телефонной связью. Над каждым телефонным аппаратом и рацией вывешивалось предупреждение: "Не говори того, о чем говорить не положено", "Не болтай! Тебя может подслушать противник".

По распоряжению командующего передвижение войск производилось только ночью. В дневное время на плацдарме и на подступах к нему все замирало.

Важно было дезориентировать врага, не дать ему возможности определить хотя бы приблизительно направление главного удара. И в этом отношении опять-таки немаловажная роль принадлежала партийно-политическому аппарату войск.

Когда армия уже заканчивала сосредоточение на плацдарме за Одером, генерал Ф. И. Перхорович предложил политотделу подготовить и провести в целях дезинформации гитлеровцев несколько особых передач, якобы обращенных к личному составу наших частей и соединений. Но провести с таким расчетом, чтобы эти передачи могли слушать немцы. И такие передачи состоялись. Перед микрофонами выступали командиры и политработники. Обращаясь к своим подчиненным, они говорили о необходимости усиленно закрепляться на занятых рубежах, строить блиндажи и землянки, отрывать и оборудовать окопы полного профиля, соединять их траншеями, так как, дескать, противник может в любой момент предпринять мощные контратаки.