Галина Маркова - Взлет (О Герое Советского Союза М М Расковой)

Было решено сделать еще один полет, но уже на своем самолете в сторону Свердловска, по отрезку пути, который включен в их маршрут. Цель этого полета - еще раз проверить работу приборов и оборудования, определить устойчивость радиосвязи с наземными радиостанциями, проверить летные качества самолета на высоте.

Самолет ожидал их на аэродроме. На серебристых длинных крыльях красовалась надпись "Родина". Это имя самолету придумала Валя, и, наверное, лучше и значительнее этого названия найти было невозможно. Оно несло в себе все: дом, страну, надежды...

"Родина" была двухмоторным монопланом со слегка удлиненными крыльями. Передняя часть самолета застеклена для лучшего обзора: здесь размещалась кабина штурмана. Позади нее, за переборкой, - кабина первого пилота - Вали, с которой штурман мог сообщаться через небольшое окошко, а еще дальше кабина второго пилота - Полины.

В начале пути, пока не установилась четкая связь с Москвой, Марина немного нервничала. Как-то пройдет этот последний тренировочный полет? Для них это был экзамен, а кто из сдававших подобный экзамен мог бы остаться спокойным? Сейчас решался основной вопрос: даст комиссия "добро" на перелет или отложит его.

Но все шло по намеченному плану: связь, выход на контрольные ориентиры, определение точного местонахождения, промеры ветра.

И погода благоприятствовала им: сияло солнце, и лишь легкая дымка туманила землю, но знакомые очертания извивов рек виднелись издали, и даже по ним, не прибегая к вычислениям, Марина могла исправлять курс самолета.

"Вот так бы во время перелета, - думалось иногда ей. - Ох, не сглазить бы!"

В кабине штурмана, достаточно большой, размещалось множество приборов. Поэтому она казалась тесной. Только часть пола да остекленный нос были свободными - штурману нужен обзор для ориентировки.

Слева, чуть позади на борту были установлены радиопередатчик и радиоприемник, позади сиденья у переборки, разделяющей кабину штурмана и летчика, укреплен кислородный баллон. Запасной приемник находился справа, перед ним откидной столик, где вмонтирован ключ для передачи радиограмм. Он был прямо под рукой, и Марине не нужно было тянуться к нему. Так сделали по ее просьбе. Вся правая часть кабины была занята приборами, контролирующими режим полета.

Под ногами, немного впереди, находился люк, через который штурман влезал в кабину. Он закрывался защелкой, которая крепилась предохранительным зажимом: это гарантировало, что люк не откроется, пока не будет снят предохранитель.

Парашют Марины лежал слева на полу, чтобы не мешать ей в работе.

Детальная карта полета, крупного масштаба, была на столе, под ключом передатчика, сложенная "гармошкой", и Марина, пролетая отрезок маршрута, перекладывала эту "гармошку" так, чтобы следующий отрезок пути был полностью виден.

Прошло около двух часов полета. Марина совсем освоилась в своем новом "доме" и даже позавтракала между двумя сеансами связи.

Иногда она открывала верхний люк и, высунувшись, оглядывалась вокруг. Далеко внизу над землей словно нехотя прозрачными клочками легко плыли редкие облака. В туманной дымке над горизонтом голубели горы. Упруго бил в лицо холодный воздух, солнце сверкало на тонких крыльях самолета с четкими и гордыми буквами "Родина".

Мигнула лампочка пневмопочты - Полина прислала записку: "Тебе хорошо, писала она, - сидишь, как в ресторане, стол, кофе. А мне все держи на коленях, да еще пиши..."

Полина должна была вести дневник полета и сейчас решила потренироваться в этом. Ей очень хотелось выполнить задание редакции, но как вести дневник, она не очень представляла.

"А ты не ешь много, - ответила Марина, - на высоте вредно. А дневник начинай с погоды. Прямо пиши: сияло солнце, три дамы (кроме пиковой, она осталась на земле в слезах) легко неслись на крыльях зефира..."

На своем аэродроме летчицы приземлились в ранних сумерках. Их встречала большая группа специалистов, готовивших самолет. Все ждали замечаний летчиц - завтра 23 сентября решалась судьба перелета, и времени на устранение неполадок оставалось мало.

Валя и Полина были довольны машиной, работой моторов. А наземные специалисты хвалили Марину за четкую и устойчивую радиосвязь.

- Только вы уж ничего не трогайте больше, - просила Валя техников.

Разрешение на вылет было дано только за сутки до вылета, и Марина смогла забежать домой всего на несколько минут.

Анна Спиридоновна, волнуясь, суетливо хватала то одну вещь, то другую, а Таня, обняв Марину, шептала ей на ухо: