Антонио Хименес - В походе с Фиделем. 1959

На Кубе у нас, конечно, сложилось особое положение: во время войны мы не могли вести пропаганду за социализм и марксизм-ленинизм из-за международного положения — это привело бы к удушению революции американцами. Да и народ еще не был готов к этому, он не понял бы нас.

Возьмем такой документ, как „История меня оправдает“. В нем изложена программа Монкады. Там есть положение об участии рабочих в прибылях предприятий. Я помню все споры, какие мы вели по этому вопросу. Мне очень хотелось включить в программу требование национализации предприятий, но я сказал себе, что этого не следует делать. Хотя я знал, что концепция участия в прибылях ревизионистская, и, не разделяя ее, я все-таки включил ее в программу. Поскольку нельзя было поставить вопрос о национализации предприятий, я поставил вопрос об участии рабочих в прибылях предприятия. Конечно, программа Монкады была практическим документом, она не преследовала цель теоретического освещения вопроса. Ее задача состояла в том, чтобы открыть глаза массам. И она действительно открыла глаза массам. Любопытно, что программу Монкады никто не обвинил в коммунизме или социализме. Но именно она привела нас на путь социализма. Я уже говорил о том, что революционное движение должно выдвигать такую программу, которая была бы реальной в данный момент. Поэтому все разговоры о том, что революция пошла не так, как имелось в виду, беспочвенны. Такой подход к революционному процессу не диалектичен. Ведь нельзя же выдвигать программу, которую невозможно выполнить. Но когда программа выполпена, выдвигается новая программа, в которой содержатся задачи, осуществимые па новом этапе.

Наши враги очень широко использовали тезис о том, что революция оказалась, мол, преданной, потому что мы были связаны с коммунистами. Но все дело в том, что осуществление программы Монкады — аграрная реформа, городская реформа, социальное законодательство и т. д. — само по себе обостряло классовую борьбу, вызвав сопротивление контрреволюционных сил. Классовая борьба существовала и раньше, но не воспринималась с такой ясностью. Это была инстинктивная борьба людей, ненавидевших систему, но не понимавших ее теоретического существа. Революция еще более усиливает классовую борьбу. А когда усиливается классовая борьба, то крестьяне, рабочие, все бедные группируются на одной стороне, а богатые — на другой. Произошло разграничение лагерей. Борьба к тому же приобрела не только национальный, но и интернациональный характер.

И что очень интересно? Антикоммунизм в ходе этой борьбы развалился как карточный домик. Люди пошли навстречу марксизму и социализму. У некоторых из них еще оставались предрассудки против старых коммунистов, еще в какой-то форме проявлялся антикоммунизм, но это уже не затрагивало проблему социализма в основе. Постепенно и это было преодолено, и антикоммунизм исчез».

К этим внутренним причинам, оказавшим влияние на развитие общественного сознания па Кубе, следует добавить международные факторы. «После победы революции, — говорил Фидель Кастро, — империализм организует блокаду страны, развязывает против нее агрессивные акты, пытаясь уничтожить ее всеми средствами. В то же время СССР, другие социалистические государства поддерживают революцию, помогают Кубе выдержать блокаду, поставляют ей топливо, предоставляют кредиты, покупают ее товары, предоставляют оружие для защиты от агрессии. Все это привело к небывалому росту народного сознания».

Советское правительство признало Революционное правительство Кубы 10 января 1959 года. В феврале 1960 года были подписаны советско-кубинские соглашения о товарообороте и платежах и соглашение о предоставлении советского кредита Кубе в размере 100 миллионов долларов. В мае 1960 года состоялось официальное установление дипломатических отношений между революционной Кубой и СССР.

К апрелю 1961 года программа Монкады была в основном выполнена. Все, что было сделано к этому времени, и светлые перспективы будущего полностью разделял весь кубинский народ. Поэтому 16 апреля 1961 года, накануне вторжения американских наемников на Плая-Хирон, Фидель Кастро заявил на массовом митинге в Гаване: «Товарищи рабочие и крестьяне, наша революция — это социалистическая, демократическая революция обездоленных, совершенная обездоленными для обездоленных. За нее мы готовы отдать жизнь!

Рабочие и крестьяне, простые мужчины и женщины родины, клянетесь ли вы защищать до последней капли крови эту революцию обездоленных, совершенную обездоленными и для обездоленных?»