Александр Ужанов - Михаил Калашников

— А что, если на Кубе дом Калашникову поставить, чтобы он мог здесь жить?

— А что, я согласен. Только обязательно надо вывеску сделать: «Хижина Михтима». Правда, хорошо звучит?

Постепенно перешли на политику.

В. Ф. Жаров, главный организатор прогулки, стал говорить, что на Кубе очень любят Никиту Сергеевича Хрущева. Вот когда была угроза от американцев, то Че Гевара поехал в Россию, а Фидель поехал в Америку — договариваться, чтобы признали страну и оказали помощь. Фиделя в США не приняли. А Никита Сергеевич обещал помочь. И слово свое он сдержал. Правда, от него Микоян чаще приезжал на Кубу решать вопросы. Когда Фидель приехал в Россию, Хрущев повез кубинскую делегацию по всей стране — охотились, рыбачили. На Кубе считают, что именно благодаря Хрущеву здесь состоялся социализм.

М. Т. Калашников:

— Как же так, социализм на Кубе защищал, а у себя дома все распустил?

В. Ф. Жаров:

— Наверное, в этом вся и проблема. Надо было больше в своей стране смотреть. Просмотрел…

…Пришло время прощаться с Варадеро, да и с Кубой тоже. В отеле Калашников сделал запись в книге отзывов для почетных гостей:

«Я уезжаю со словами на устах: Куба — далеко, Куба — рядом!»

Ижевский поэт В. Тяптин посвятил М. Т. Калашникову стихотворение, последние строчки которого точно отражают характер нынешней жизни выдающегося конструктора:

Так уж устроен человек, что не может он жить, не оглядываясь назад, в свое прошлое. Особенно тогда, когда наступает время подведения главных итогов жизни. Натуры сильные, неординарные видят их смысл в том, чтобы раздвинуть горизонты будущего, предназначенного для грядущих поколений.

Судьба наделила Калашникова редким свойством — всегда быть в центре зоны людского притяжения, там, где разрешаются извечные проблемы взаимоотношения добра и зла. И наш герой способен дать на них правильные ответы. Прежде всего примером собственной жизни. Калашников продолжает предначертанный ему путь, не страшась усталости, не прикрываясь возрастом или здоровьем.

Человек, всю жизнь посвятивший себя созданию для своей страны оружия защиты, чью гениальную разработку так беззастенчиво скопировали во всем мире, исказив ее естественное назначение и зачастую применяя в уголовно преследуемых целях, стал пламенным проповедником мира и спокойствия на Земле.

В его обращении к Международному музею мира и солидарности в Самарканде есть такие слова: «Все люди имеют равное право жить на Земле». К настоящему времени, писал Калашников, на планете «определились государственные границы наций и народов, которые надо уважать, не претендуя на чужие территории. В то же время изготовлено и распространилось на всех материках Земли огромное количество оружия. Это оружие должно служить исключительно для защиты Отечества, народов и охраны правопорядка внутри государств, но ни в коей степени не должно применяться для завоевания чужих территорий и покорения народов».

Это обращение родилось не случайно. Именно на полигоне возле Самарканда старший сержант Калашников в годы Великой Отечественной войны испытывал самые первые образцы своего оружия.

Калашников пытается всю жизнь устраниться от оценок использования его оружия в локальных конфликтах за пределами своей страны. В большинстве случаев, когда «калаши» всплывают где-нибудь в горячих точках за рубежом без ведома России, конструктор обвиняет политиков. Чисто по-человечески это понятно. Но почему-то все равно кажется, что Калашников всем сердцем переживает за свое дитя, где бы и в чьих бы руках оно ни находилось, в какой бы обертке в данный момент ни было представлено. Ведь везде и всюду воюет тот самый «маленький Калашников», его, Калашникова, узел запирания оружейного ствола.

Наибольшие переживания Михаила Тимофеевича связаны с теми странами, которые эксплуатируют с давних пор еще советский АК, и особенно с теми, которые с помощью АК обрели национальную независимость и государственность. Как, например, Мозамбик, для которого АК уже более тридцати лет является национальным символом.