Александр Кукаркин - Чарли Чаплин

Завязки подобного характера не знала прежде ни одна кинокомедия. Но Чаплин уже многими своими короткометражными фильмами сделал заявки на создание смешанного жанра комедии-драмы. По сути дела, все годы своей самостоятельной работы в кино он не переставал, используя выражение Александра Блока, «дышать горным воздухом трагедии». Недаром сам Чаплин так часто говорил и писал о родстве слез и смеха, о том, что «трагедия и комедия в действительности нераздельны». Глубоко трагический подтекст некоторых короткометражных картин (вспомним тот же «Банк» или «Собачью жизнь») неизбежно придавал им соответствующую интонацию, окраску. Такого рода фильмы лишь относительно можно назвать комическими, — скорее, это были маленькие трагикомедии. Смех и клоунада в отдельных эпизодах, комические развязки последних не заглушали звучания основного драматического лейтмотива, не снижали значения завершающего финала.

В «Малыше» Чаплин разрабатывает свои давнишние заявки смелее — хотя, может быть, и несколько прямолинейнее, — чем прежде. Работая над картиной, он говорил, что хочет сделать серьезную вещь, которая за комическими и шутливыми эпизодами скрывала бы иронию и сатиру и вызывала бы сострадание. Как мы увидим дальше, этой цели он добился вполне, но благодаря чувству меры все же избежал опасности превращения комедии в мелодраму.

Комедийное начало входит в фильм с первых же кадров появления чаплиновского героя. Чарли бредет по какой-то невзрачной улице. Как часто и прежде, он беззаботен, благодушен, весь в плену своих иллюзорных надежд. С верхних этажей прямо ему на голову сыплется мусор. Чарли отряхивается и принимает полную достоинства осанку, смешно контрастирующую с его жалкими лохмотьями. Вслед за первым всплеском смеха в зрительном зале следует второй: Чаплин, вновь прибегнувший к излюбленному приему контраста (на сей раз между назначением предмета и его использованием), вытаскивает из кармана «портсигар», каковым оказывается жестяная коробка из-под сардин, и с независимым видом джентльмена закуривает жалкий окурок, подобранный где-то на тротуаре.

Так Чаплин переводит драматическую завязку фильма в комедийно-гротесковый план, искусно создав эмоциональный контраст на протяжении всего нескольких кадров. Одновременно весь первый эпизод с Чарли служит как бы экспозицией, которая вводит зрителей в атмосферу жизни героя и знакомит с его характером.

Внимание Чарли привлекает детский плач. Возле мусорного ящика он видит подкидыша, которого оставили воры, укравшие роскошный автомобиль. Чарли поднимает ребенка и безуспешно пытается пристроить его в чужую детскую коляску. Не зная, что делать с найденышем, он решает снова положить его возле мусорного ящика, но появившийся полицейский не спускает с него подозрительных глаз. Нет ничего опаснее объяснений с представителями власти; поэтому Чарли выбирает из двух зол меньшее — забирает подкидыша с собой и несет его в свою каморку на чердаке. Там он подвязывает веревки к четырем концам пеленки и подвешивает эту своеобразную люльку к низкому потолку. Сбоку вместо соски прикрепляется кофейник с водой. Чарли превращается в няньку, и сквозь его смешные эксцентрические поступки просвечивает заботливость и неловкая мужская нежность.

…Проходит несколько лет. Малыш помогает своему приемному отцу, ставшему стекольщиком, зарабатывать деньги: он бросает из-за угла камни в окна и улепетывает, а появляющийся вслед за ним Чарли находит для себя работу. Проходящий мимо полицейский видит проделки малыша, но тому вместе с Чарли удается благополучно удрать.

Дома у них создан своеобразный семейный уют. Они поочередно выполняют немудреные хозяйственные обязанности. Комичность сцены, когда Чарли нежится в постели, а малыш жарит лепешки, усиливается смысловой параллелью с предшествующей. Перед тем как отпустить мальчика гулять, его приемный отец проверяет чистоту его рук и головы, вытирает ему шею тряпкой такими движениями, какими чистильщик обуви наводит блеск бархоткой.

На экране возникают роскошные апартаменты знаменитой актрисы, контрастирующие с убогой мансардой Чарли. Некогда безвестная и нищая молодая женщина — мать малыша — добилась славы, богатства, всеобщего поклонения. Она едет на бал, где встречается со своим бывшим возлюбленным, ставшим крупным художником. В его сердце вновь вспыхивает любовь, но он тщетно пытается вымолить прощение. В этой сцене Чаплин снова прибегает к аллегории: на экране неожиданно появляется изображение книги, на которой большими буквами написано слово «Прошлое». Невидимая рука перелистывает книгу и открывает страницу с надписью «Раскаяние».