Александр Кукаркин - Чарли Чаплин

Если Голливуд, показывая в редких случаях нищету и бесправие народных масс, неизменно вверял разрешение этих проблем капиталистам, проповедовал на все лады идею безнадежности всякой борьбы трудящихся, стремился лишить их веры в собственные возможности и силы, — то Чаплин призывал к борьбе, ввергал простого человека в острые социальные и личные конфликты, подсказывал самим изображением его судьбы спасительный путь — пробуждение и рост сознательности, осуждал рабскую покорность судьбе, пассивность и пессимизм, противопоставлял им (за исключением фильма «Мсье Верду») жизнеутверждающий оптимизм и веру в будущее.

Если Голливуд, стремясь оправдать несправедливость капиталистических отношений внушал зрителям, что человек по своей природе порочен и агрессивен, — то Чаплин защищал человека, раскрывал его лучшие стороны, обвиняя в его недостатках господствующий социально-общественный строй.

Чаплин не высмеивал простого человека, как это делали многие голливудские комические ленты, а приподнимал его, требовал уважения к достоинству бедняков. Зато он, как верно подметил Садуль, систематически унижал «почтенных особ»: толстых, нарядных дам, пузатых господ в цилиндрах, полицейских, судей, лицемерных священников, офицеров, лавочников, хозяев, магнатов промышленности, фашистских вожаков. Морально уничтожая их, он славил простого человека.

Если Голливуд, скрывая от зрителей социально-общественные стороны жизни, замыкал своих героев в рамках узкого мирка индивидуалистических устремлений и интимных переживаний, — то Чаплин, сталкивая своего героя Чарли с реальной действительностью, открывал для него широкий мир настоящих человеческих чувств и общечеловеческих идеалов.

Если Голливуд отрицал существенность различия между моралью и аморальностью, проповедовал идеи человеконенавистничества, гангстеризма, смаковал кровавые преступления и патологию, разрушал моральные устои общества, — то Чаплин четко противопоставлял добро — злу, прекрасное— безобразному, гуманизм — варварству.

Если Голливуд проповедовал мистику и поповщину, — то Чаплин разоблачал религиозное ханжество; для него религия представлялась лишь формой угнетения и обмана людей.

Если Голливуд надолго погряз в расизме, — то для Чаплина расовая проблема не существовала вообще, как для современного цивилизованного человека не существует бредней идолопоклонства. Но когда Гитлер использовал расистские идеи для пролития крови миллионов ни в чем не повинных людей, тогда Чаплин решил избрать положительных героев своего антифашистского фильма «Великий диктатор» из среды еврейского гетто.

Если Голливуд часто и сознательно сеял моральное разложение, подменял красоту любви порнографией и извращенной сексуальностью, — то у Чаплина любовь всегда была необыкновенно чиста и возвышенна.

Если Голливуд подчеркивал в женщине прежде всего чувственное начало, «примитивность» ее интеллекта, — то Чаплин основывал свое отношение к ней на мотивах человечности и товарищества.

Если Голливуд подменял подлинно комедийный смех, разоблачающий значительные явления жизни, смехом чисто развлекательным и пустым, культивировал жанр «легкой комедии», — то Чаплин, неуклонно развивая свое искусство сатиры, высмеивая прошедшее в настоящем, одновременно взывая к будущему, стал бесподобным мастером «высокой комедии».

Имя Чарльза Чаплина оказалось на протяжении большей части XX века тесно связанным с борьбой за гуманизм и социальный прогресс. Беспощадно разоблачая капиталистическое общество с позиций своего гуманистического мировоззрения и реалистического творческого метода, Чаплин тем самым боролся и против всех проявлений идеалистической философии и эстетики массовой продукции Голливуда.

Подняв одним из первых мастеров западного кино знамя борьбы за искусство, служащее не эксплуататорским классам, а эксплуатируемым, он высоко пронес это знамя через всю свою жизнь. «Для того чтобы быть понятным миллионам, надо думать так же, как думают они», — неоднократно повторял художник. Направленность чаплиновского искусства — в не меньшей мере, чем его истоки, — говорит о его глубокой народности.

Оповестив весь мир, что он объявляет войну Голливуду, Чаплин бросил перчатку самым могущественным хозяевам Соединенных Штатов. Никто не осмелился открыто поднять ее; только реакционная печать продолжала злобно огрызаться. Однако этот вызов окончательно превратил Чаплина в персону нон грата. Спустя пять лет за спиной художника, на время выехавшего в Европу, будет опущен шлагбаум: его пребывание в Америке представлялось чересчур опасным. Но до того как реакционные круги используют неожиданно представившуюся возможность избавиться от беспокойного актера, они предпримут еще одну решительную попытку сломить его волю.