Михаил Никитин - Воспоминания о революционном Новониколаевске (1904-1920 гг.)

После этих первых неудач встал вопрос об объединении всех мелких отрядов в один, с установлением твердой дисциплины, организацией учебных заведений и т. д.

Для помощи при слиянии отрядов приезжали к нам два представителя от Новониколаевской подпольной организации, фамилий я их не помню.

Слились отряды: наш, Измайловский, Волчанский и тов. Учайкина. Присоединились к нам и люди из отряда Твердохлебова. Создали районный партизанский штаб с отделами: комиссариат с функциями управления отрядом, политического воспитания его, контроля и прочее, судебный отдел: по рассмотрению контрреволюционных и гражданских дел; отдел помощи семьям погибших партизан. Отдел сам занимался изысканием необходимых средств для этой цели путем обложения хозяйств зажиточной части населения через сельские ревкомы; хозяйственный отдел — в его ведении находились все мастерские: ружейная, сапожная, пошивочная, пимокатная, обозоремонтная (кузница), шорно-седельная. Тут же склады продовольствия и фуража. Был организован отдел пропусков для проезда по территории партизанского района.

Командиром объединенного отряда назначили Королева Поликарпа Ивановича, тов. Учайкина — начальником штаба. Брат Павел ведал разведкой в тылу врага.

Булдакову Тарасу из с. Ильинки и мне вменили в обязанность работу по расширению района партизанских действий.

Вскоре мы создали сельские ревкомы, принимали и направляли добровольцев в отряд, организовывали местные дружины для охраны сел. Оружие и боеприпасы, какие находились в селах, собирал Карсаков Виктор Брониславович из Волчанки и посылал в районный штаб.

Перед отрядом стояла задача — не допускать колчаковцев в пределы нашего района, расширять свою территорию, выводя село за селом из-под власти Колчака.

Так стал расти наш отряд, разбивая и отгоняя мелкие группы колчаковцев, уничтожая белогвардейскую милицию. Отряд креп и вооружением. Случайные люди из отряда отсеивались, мародеров расстреливали, и отряд день ото дня становился все дисциплинированнее и крепче. Занятия вырабатывали у бойцов ловкость и военные знания.

Разведка работала, и врасплох колчаковцы захватить нас не могли. Численность и вооружение врага мы узнавали своевременно, народ был за нас, и наша разведка довольно свободно оказывалась в тылу у врага.

Так, мы узнали, что со стороны Каинска движется отряд белых примерно до тысячи штыков с пулеметами. Отряд наш залег в кустах: пехота — по р. Баган, кавалерия укрылась за березовой рощей.

Беляки шли осторожно.

Обстановка напряженная. Броситься нам в атаку при таких огневых средствах противника было нельзя, и мы ждали подхода противника, чтобы вступить в рукопашную и своей людской силой его смять.

Как только мы дали первый залп, вражеские цепи залегли и открыли сильный огонь. Мы почти не имели патронов и ответный огонь дать не могли. Оставался для нас один выигрышный шанс — противник оторвался далеко от города, около сотни километров, и вряд ли располагал большими запасами боепитания.

Перед собой мы ставили цель — стрелять только по видимому противнику и без промаха, всеми средствами наводить страх на противника и этим вызывать с его стороны огонь, усиливать расход боеприпасов. Израсходовав значительную часть боеприпасов и не зная нашей численности, да к тому же получая слабый ответный огонь, враг должен был бы перейти в штыковую атаку. Но прошло уже около суток, а противник только вел огонь с места.

Тогда командование решило: одновременно всем отрядом дать залп по противнику, крикнув ура, сделать за лесом на конях круг по стерне окошенного хлеба и поднять пыль.

Нам удалось хорошо провести этот маневр: поднялся страшный грохот. Противник дрогнул и отступил. В это время поднялись партизаны, они кинулись грозной лавиной, крича и стреляя на бегу.

Противник пришел в смятение, партизаны ворвались в его расположение. Били прикладом, кололи пиками, вступали в жестокую рукопашную схватку. И когда уже не стало видно ни одной колчаковской шинели, люди собирали оружие, патроны, даже гильзы.

К обозу подъехал бледный, как полотно, наш начальник штаба т. Учайкин. Он попросил помочь сойти с коня. И когда его сняли, он охнул и повалился на землю, его поддержали, расстегнули туго затянутый ремень и сняли шинель. Гимнастерка оказалась в крови. Он был смертельно ранен.

Раненого т. Учайкина мы поместили в бричку, сверху прикрыли брезентом и тихонько повезли в с. Волчанку, чтобы сдать в госпиталь. Сообщили его жене, но когда она встретила бричку, Кузьма Учайкин был уже мертв. Погас его орлиный взгляд. Похоронили тов. Учайкина в с. Волчанке. Под залп команды опустили в могилу гроб с телом боевого партизанского начальника и друга. Мы потеряли подпольщика-большевика, первого начальника партизанского штаба Кузьму Учайкина, павшего за Советскую власть.