Михаил Ульянов - Реальность и мечта

Каждый из них мастер своего дела. Артист полного перевоплощения, Юрий Яковлев может сыграть практически все. В «Дамах и гусарах» он, будучи еще совсем молодым, сыграл старика. Мало того, в этой роли Яковлев сменил самого Рубена Николаевича Симонова! И не уронил гусарской и актерской чести. Он играл Панталоне, Моцарта, Казанову. Диапазон его творческих возможностей широк: от героя Достоевского до фарсового персонажа в софроновской «Стряпухе», пресловутой «обязаловке» приснопамятных лет застоя.

О спектакле этом я должен сказать особо. Пьеса, задуманная не как сатира, а как комедия на тему колхозной жизни с целью ее прославления, была поставлена у нас в виде клоунской буффонады. Играли в ней артисты моего поколения: Борисова, Лариса Пашкова, Гриценко, Яковлев, я. Играли эдаких веселых кретинов. Смех в зале стоял такой, что можно было подумать — выступает Чарли Чаплин. Ростислав Янович Плятт, посмотрев нашу «Стряпуху», сказал, что большего идиотизма он в своей жизни не видел. Но и более смешного — тоже.

Когда мы репетировали, помню, каждый из нас что-то придумывал, выискивал в своем персонаже нечто характерное — и что-нибудь да находил. А Юра Яковлев ничего не мог найти, он — был как раздетый в своей роли. Но вот начался прогон, и он вышел на сцену… И все эти наши образности, ухваточки были уже ни к чему. Все внимание, вся зрительская любовь были отданы ему, этому смешному долговязому парню в кепчонке, с гармошкой и двумя девицами по бокам. Его Пчелка был неотразим.

Надо сказать, кроме нас, никакой другой столичный театр «Стряпуху» не ставил. Был, правда, фильм по этой пьесе с В.Высоцким в роли Пчелки, с Г.Юматовым, С.Светличной — фильм ужасающий, там была такая надсада, такая глупость. Мы играли глупость, а они пытались этой глупости придать приличное выражение, скрасить ее, и получилась вовсе какая- то чепуха и фальшь. Потом появилось на свет продолжение «Стряпухи» — «Стряпуха замужем». Был поставлен второй спектакль с теми же героями. Их мы уже играли стиснув зубы. Но когда Софронов положил на стол Симонова третью пьесу на ту же тему, Рубен Николаевич прямо-таки взвыл и бил челом всему творческому коллективу, чтобы тот решительно воспротивился ее постановке: самому ему неловко было дать от ворот поворот именитому драматургу. А тут он сказал, кивая в нашу сторону: «Я бы с большим удовольствием, но вот коллектив… Сами видите»; как будто он подчинялся мнению коллектива. Бывало, мы горячо спорим о чем-то, а Симонов скажет только: «А я вижу это!» — и весь разговор. Ну о «Стряпухе» это я так, к слову.

Мы проработали с Юрием Яковлевым рядом всю жизнь, вместе играли во многих спектаклях. Играть с ним легко, он, как говорится, не тянет одеяло на себя, но, в конце концов, оно каким-то образом все-таки оказывается на его стороне. В моем понимании Яковлев — один из крупнейших актеров именно вахтанговской школы. В нем истинно вахтанговские юмор, легкость, солнечность. А этот его мягкий внутренний жест! Появление его на сцене целительно воздействует на зрителей. То ли его голос, то ли вид представительно-артистичный, то ли еще что тому причиной, но факт остается фактом: он несет с собой свет, добро, хорошее настроение. На него невозможно сердиться.

Вот играли мы в «Конармии», он — Хлебникова, я — начдива Гулевого. Хлебников ни в какую не хотел ездить на тачанке, а я, начдив, со всей суровостью его распекал. В общем-то, надуманный конфликт, а по поводу его такие страсти! Надо было видеть глаза этого конармейца, глаза бандита и в то же время ребенка: ну не может он ездить на тачанке — и все тут! И так не хочется его ругать.

Я думаю, Яковлев не сыграл всех своих ролей, хотя его не зажимали. Незабываем его Глумов в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты», Каренин в «Анне Карениной». А его Трилецкий в чеховской «Пьесе без названия» был шагом к роли Антона Павловича Чехова, которого Яковлев сыграл в «Насмешливом моем счастье» Малюгина с Борисовой — Ликой Мизино- вой. Замечателен был их дуэт. Голос Борисовой, как свирель, и виолончельный Яковлева одним своим звучанием создавали чарующую атмосферу на сцене, чуть нервную и в то же время умиротворяющую. Позднее Яковлев играл у Петра Фоменко в знаменитом в свое время и потом возобновленном вахтанговском спектакле «Чудо святого Антония».

Яковлевские кинороли известны всем. Раньше Вахтанговский театр в шутку называли двадцать второй киностудией страны: всего в СССР, вместе с республиканскими, была двадцать одна студия. Потому что многие наши артисты одновременно с работой в театре снимались в кино: Астангов, Целиковская, Любимов, Лукьянов, Гриценко, Лановой, Этуш, Максакова, Шалевич… Юрий Яковлев по праву занимает в этом ряду одно из первых мест. Для многих он — любимый киноактер.