Игорь Виноградский: Улыбнись горам, дружище!

Никакого «стука» тогда в нашей среде, кроме стука скальных молотков по забиваемым крючьям, уже и в помине не было, так что мы «выражались» – как хотели...

Помню, едем это мы по Клухорскому ущелью, после серпантина у Гоначхира, с ветерком – и оглядываемся по сторонам, куда нам «пришпандорить» эту наглядную агитацию… Коллеги-инструктора мне говорят: «Ты, Виноградский, всякие скетчи пишешь, значит, работник искусств в какой-то мере, тебе и выбирать стенку, тебе потом за это и отвечать!»

Едем мы, едем, и ничего подходящего в поле зрения не наблюдается. Обсуждаем актуальную тему о том, что если бы – уже тогда!! – абхазы с грузинами не ссорились, то по этой самой дороге, практически перед войной уже пробитой и только потом заброшенной, мы могли бы доехать прямо до Черного моря и славного города Сухуми с его хурмой и «Хванчкарой»... и танцами на турбазе «Синоп». И тут увидел я на левой по ходу движения стороне ущелья – подходящую скальную стенку, в середине которой зияла большая, метров в 20 диаметром, темная дыра, вход в пещеру...

Говорю: «Идеально, друзья мои! И стенка повернута к дороге, и дырка в ней как раз для «Славы КПСС». Логический, сами видите, центр плоскости, лучше не найдём!

Ну, коллеги и согласились...

То, что тащить тяжеленные железно-сварные лозунги ко входу в пещеру надо было по кустам, по мелкой и крупной осыпи, выяснилось потом. Попотели мы изрядно, все в кровь исцарапались, а когда с помощью веревок и системы «полиспаст» долезли до пещеры, выяснилась одна деталь...

В этом месте, похоже, веками прятались от непогоды горные туры и тут же справляли все свои естественные надобности, дно пещеры было покрыто метровым слоем навоза, и довольно свежего в том числе…

«Логический зрительный центр ущелья» оказался просто отхожим местом рогатой братии…

Но что было делать? Не тащить же всю эту идеологию вниз, тем более что самого навоза с дороги не видно, и даже не пахнет никаким идеологическим подвохом...

В общем, воткнули мы эту «Славу КПСС» в местное дерьмо, растянули на репшнурах и крючьях углы «пятидесятилетья» и поехали купаться в озере Туманы-кель с чувством честно выполненного долга...

А коллегам из других групп совсем плохо пришлось... В местах былых боев, почему-то поверх всего, кости лежали каких-то совершенно гигантских размеров, что черепа, что ребра в мешки еле-еле влезали. Только потом кто-то сообразил, что эти кости остались после лошадей, которые сюда пушки затаскивали...

А внизу, в лагере, местный плотник под присмотром комсомольских вождей мастерил гробы для захоронения. Работа у него была платная и сдельная. И настрогал он их с таким запасом, «на всякий пожарный случай», что не все были потом в акции задействованы. И несколько штук, уже находящиеся на балансе альплагеря с прибитыми инвентаризационными номерками потом несколько лет стояли на складе снаряжения, рядом с носилками, касками, кошками и ледорубами, пугая приехавших в горы и пришедших экипироваться новичков...

– А это что? – спрашивали обычно нервные девочки, начитавшиеся книжек о том, что «альпинизм – школа мужества».

– Спецснаряжение, – отвечал им дежурный инструктор.

– И что, – пользуетесь? – уточняли девочки.

– Бывает! – отзывался инструктор. Это у нас исходящий инвентарь одноразового пользования!

В нашей жизни часто все перепутано и на равнине, и в нашей памяти, и в горах...

Практика показывает, что во главе какой-либо альпинисткой организации, будь то Федерация альпинистов какого-то города, секция или альплагерь, успешно может работать, или точнее – стоять, только человек с определенными волевыми качествами, жесткий, решительный, или, как в нашей среде обычно говорили и по сей день говорят, – «фюрер»...

Без «фюрера» в альпинизме, как впрочем и во всей стране, похоже, вообще ничего не получается...

Моим первым знакомым «фюрером», когда я новичком приехал в Алибек, был начальник учебной части, мастер спорта Сергей Калинкин.

Он тогда был в большой чести. На первенстве СССР возглавляемая им группа, пройдя траверс Аксаутов, получила «золото»... Поджарый рыжий человек, с орлиным взглядом и достаточно хищным выражением лица на всех новичков производил такое же впечатление, как питон на кроликов. Его боялись все, и мальчики, и девочки, и он это знал, и это ему, судя по всему, очень нравилось.

Инструктора за его спиной немного злословили, но понимали, что «такова спортивная жизнь»! И лучше – «фюрер», чем какой-нибудь рохля-интеллигент.