Степан Швец - Под крыльями — ночь

Для советских людей сообщение об этом налете было преисполнено особого смысла. Жестокий враг рвется вперед, фашистский сапог топчет их родную землю, но возмездие грядет, возмездие неизбежно, бомбовые удары по глубокому тылу противника — это только начало, предвестие будущей победы.

Полет на Берлин в тяжелом для нашей Родины году, когда немецкие полчища рвались к Волге, стояли у Москвы, обстреливали из дальнобойных орудий город Ленина, займет свое достойное место в истории нашей славной авиации. И поэтому хотелось бы назвать тех, кто от нашего полка принимал в нем участие. Это экипажи Михаила Брусницына, Евгения Борисенко, Сергея Даншина, Ивана Андреева, Алексея Гаранина, Александра Молодчего, Александра Краснухина, Дмитрия Чумаченко, Михаила Писаркжа, Михаила Симонова, Павла Тихонова, Семена Полежаева, Петра Храпова и др.

Кончилось лето. Для нас оно прошло незаметно, в черно-белых тонах. Другие цвета ночью не видны, а днем у нас полетов почти не было.

Полком теперь командовал бывший заместитель Микрюкова — Василий Федорович Тихонов. Летчики уважали его за откровенный характер, простоту и товарищеское отношение.

Начальником штаба стал майор Михаил Алексеев, работавший до этого заместителем начальника штаба по оперативной части, очень трудолюбивый командир, немногословный, слегка угрюмый, предельно настойчивый в осуществлении принятых решений.

Соединением командовал Дмитрий Юханов, комиссаром был Сергей Федоров.

Жизнь шла своим чередом, боевая деятельность полка продолжалась.

После знаменательного налета на Берлин полк продолжал летать в глубокие тылы фашистской Германии — на поражение военных объектов. А в ночь с 4 на 5 сентября мы получили особое задание. Этот полет запомнился своей оригинальностью.

Вся южная сторона была закрыта сплошной фронтальной облачностью, и маршрут пришлось строить в обход, примерно через Варшаву. Путь таким образом немного удлинялся. Первая часть маршрута была более сносной, зато вторая проходила в мощных грозовых облаках, насыщенных влагой Атлантики. Грозы были мощные, интенсивные и чередовались одна за другой. Идем на предельной высоте. Гроза, беспрерывные разряды, кругом сверкают молнии, по крыльям самолета скатываются голубые огненные спирали. То кабину засыплет сухой снег, то начинают индеветь передние стёкла кабины, и вдруг всё как бы оборвалось. Ясно, в небе светит луна, хорошо просматривается земля, грозы как и не бывало. А через некоторое время впереди виден блеск зарниц. Затем приближается черная стена облаков с беспрерывным сверканием молний. И — снова врезаешься в грозовую стихию. Что тебя здесь ждет — неизвестно. Летишь в неведомое, готов ко всяким неожиданностям. И снова кончаются облака, кругом ясно, небо будто вымытое, земля — тоже.

В монотонном звуке моторов порой начинает казаться, что ты не в полете, а в какой-то волшебной сказке, и всё, что происходит вокруг, не реальность, а только твое воображение. К тому же чем дальше, тем непривычней картина.

На земле, под крылом, проплывает будто совсем не тронутая войной жизнь. Все населенные пункты освещены. Но мы знали, что это не так. Под крыльями проплывали земли Польши, Чехословакии, Венгрии. И мы знали, что под крыльями — ночь. Фашистская оккупация. Народы борются, ждут своего освобождения.

Вот под нами хорошо освещенный аэродром. Видно, как взлетают, садятся самолеты. Полеты, видимо, учебные. Фашисты готовят летные кадры взамен тех, которые нашли свою гибель на Восточном фронте. И так хочется «стукнуть» по такой выразительной цели. Но нет. Есть объекты поважнее. Груз надо довезти по назначению. Надо дать почувствовать гитлеровским заправилам, что для советской авиации недосягаемых целей нет.

Но вот мы снова вышли, казалось, из самой мощной грозовой облачности. Впереди видны огни, крупного города, а за ним или, может быть, над ним — очередная стена грозовых облаков, и беспрерывно сверкают молнии.

Город освещен и открыт, как на ладони. Подлетаем ближе. Ничто не мешает штурману Рогозину отыскать крупный промышленный объект и метко поразить его. И только увидел штурман вспышки от разрывов наших бомб, как мы снова нырнули в грозовое облако, но теперь уже облегченные, без бомбового груза.

Лететь будто стало легче, но как вспомнишь, что снова придется пересекать эти семь или восемь грозовых фронтов, мышцы болят от напряжения. Что нас там ждет?

Медленным разворотом мы вышли из облаков. Слева виден город. Свет немного потускнел. Продолжали рваться бомбы, сброшенные с других самолетов, возникали пожары. Вот уже появились и жиденькие лучи прожекторов, в воздухе начали рваться снаряды, но это далеко не то, что над Берлином. Видимо, фашисты не особенно заботились о ПВО других городов.