Эрнст Вист - Фридрих II Гогенштауфен

Только французский папа Урбан IV (1261—1264 гг.) нашел железный кулак, окончательно уничтоживший Штауфенов. Карлу Анжуйскому (1266—1287 гг.), брату французского короля Людовика Святого, он предложил корону Сицилии. 6 февраля 1266 года при Беневенте король Манфред стоял с войском перед решающим сражением с Карлом Анжуйским. Когда битва была уже проиграна, он приказал старому плачущему слуге своего венценосного отца подать доспехи и бросился в бой. Лишь спустя несколько дней нашли тело короля, и после смерти не утратившего наследной красоты Гогенштауфенов.

Месть Анжу оказалась столь же жестокой, как и лютость Штауфенов против их врагов. Супруге короля Манфреда, двадцатичетырехлетней Елене Эпирос, попавшей в руки Карла Анжуйского вместе с двумя сыновьями и дочерью, досталась милость умереть после пятилетнего заточения. Ее дочь Беатрису освободили из заключения в замке Кастель-дель-Ово близ Неаполя, где она находилась восемнадцать лет. Свобода досталась ей благодаря победе арагонского адмирала Рожера Лориа над флотом Карла Анжуйского, при обмене военнопленными. Сыновья короля Манфреда, Фридрих и Энцио, томились в клетках и застенках Карла Анжуйского. Они вышли на свободу после тридцати или сорока лет заточения уже сломленными, нежизнеспособными, ослепшими.

Но не погас еще блеск мечты Штауфенов. Конрадин фон Гогёнштауфен, прямой внук Фридриха, сын короля Конрада IV и Елизаветы Баварской, еще раз попытался восстановить королевскую честь. Если его дед, «апулийский отрок», когда-то отправился с юга на север, намереваясь заполучить императорский трон, то внук, наоборот, поехал с севера на юг навстречу рискованному предприятию — завоеванию высочайшей из корон Европы.

Еще не достигший и пятнадцати лет, Конрадин в сопровождении друга, маркграфа Фридриха Баденского, который был тремя годами старше его, проследовал через Швабию, а затем, через некогда верные императору города — Верону, Павию, Пизу, Сиену, по Италии. И вновь стареющий мир взирал на отважного юношу, поставившего свою миссию и мечту выше разумности и реальной политики. Девизом Конрадина стали слова: «Тот великолепный род, к которому Мы принадлежим, не должен с Нами угаснуть».

Сердца многих устремились навстречу юноше. Слишком тяготил Италию кровавый кулак Анжу. Сторонники гибеллинов со всей Италии собрались вокруг Конрадина.

Даже Рим, вернее, гибеллинская часть Рима с ликованием приветствовала юношу. Гвельфы, папский Рим, хранили молчание. Сенатор Генрих Кастильский, двоюродный брат Конрадина, передал ему ликующий город. В Лючере сарацины поднялись против ненавистного Карла Анжуйского, да и вся Апулия в одночасье опять стала гогенштауфеновской.

Однако через несколько недель смелая мечта подростка разбилась о реалистичное мышление Карла Анжуйского. Незадолго до прибытия Конрадина и его соратников в Королевство обеих Сицилии, в августе 1268 года, Карл, опытный полководец, занял боевую позицию у подножия Абруццо.

Юный Конрадин был взят в плен, а вместе с ним и все мужчины его рода, сохранившие ему верность: Генрих Кастильский, Конрадин ди Казерта, Томас ди Аквино и многие из семьи Ланчия. Конрадин ди Казерта тридцать два года провел в застенках Кастель-дель-Монте. Генрих Кастильский оставался в заключении двадцать лет. Томаса ди Аквину передали палачу. Ланчии, сын Фридрих и отец Гальвано, были казнены. Конрадина, внебрачного сына короля Конрада IV, убили в Лючере вместе с его матерью по приказу Карла Анжуйского.

Приговор последнему законному внуку императора, Конрадину Гогенштауфену, привели в исполнение в Неаполе. Четверо судей выносили приговор. Трое объявили его невиновным как человека, плененного в честном бою. Один судья потребовал смерти.

29 октября 1268 года на Кампо Моричино, сегодняшней Пьяцца дель Меркато, в Неаполе казнили Конрадина и его друга, маркграфа Фридриха Баденского. Конрадин простил своего палача, его последние слова были обращены к матери, Елизавете Баварской: он просил у нее прощения за невзгоды, которые невольно ей причинил. Затем единственный невинный Гогенштауфен с беззаботностью и достоинством юности, чье сердце принадлежало мечте, а не реальной жизни, положил голову на плаху. Карл Анжу с мрачным удовлетворением взирал на исполнение приговора. Меч палача сверкнул, и златокудрая голова юноши из рода королей упала наземь. И в тот же миг, как повествует легенда, стремящаяся сделать невыносимое менее невыносимым, с неба низринулся орел, окунул крылья в королевскую кровь и вознес ее ввысь, к богам.