Гвидо Кнопп - История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

6 марта 1969 года Густав Гейнеманн был избран новым федеральным президентом. То, что либералы сплоченно проголосовали за кандидата СДПГ, обозначило перемену вектора власти и, соответственно, конец Большой коалиции. Уже давным-давно было видно, что все карты будут смешаны: «Как я это вижу, все идет к коалиции с СДПГ», — уже в 1968 году сообщил по секрету глава СПГ Шель своему заместителю Гансу-Дитриху Геншеру во время летней прогулки по Праге. Конец Большой коалиции приближался с согласия Венера.

«Берлинский кризис» нанес окончательный удар по энергичному строителю Большой коалиции. Перед выборами федерального президента Восточный Берлин и Москва ожесточенно протестовали против присутствия федерального собрания ХДС в Берлине. Раз Бонн не признает статус Берлина, выборы воспринимаются как провокация, а Бонн обостряет напряженность Восток — Запад. Венер увидел в этом удачную возможность все еще разбить лед в отношениях с Панковом, он предложил сменить место выборов. Но восточные берлинцы совершенно не волновали Кизингера, он почувствован шанс изменить отношения с Москвой: когда Кремль предложил «сделку», требуя перенести место федерального собрания, можно было ответить «жестом снижения напряженности». Кизингер уже видел себя в роли укротителя медведей и обратился к советскому послу Царапкину с требованием улучшить условия жизни восточных берлинцев, в противном случае выборы пройдут в Берлине. Кизингера постигло разочарование: в ответ на все его заявления ГДР предложила западным берлинцам возможность посетить родственников, но не наоборот, восточным берлинцам вход в Западный Берлин был запрещен. Этого было, разумеется, недостаточно. Кизингер отклонил предложение.

Тем не менее федеральное собрание было проведено в Берлине, но между Венером и Кизингером начала расти пропасть. Вечером 2 марта 1969 года канцлер дал понять Венеру, что с самого начала имел намерение изолировать Панков и убрать с политической арены Ульбрихта как неисправимого бойца «холодной войны». Позже Венер разочаровался, придя к выводу, что Кизингер «скрывал» свое реальное отношение к делу. Теперь оно раскрылось, и разрыв Кизингера и Венера был неизбежен. Москва тоже делала ставки на «смену караула на Рейне», как пишет эксперт по делам Германии Валентин Фалин. Уже в октябре 1968 года Брандт и советский министр иностранных дел Андрей Громыко встретились в Нью-Йорке и нашли много точек соприкосновения. Кремль не торопился.

Коалиция была на грани распада, казалось, что все точки соприкосновения исчезли. Штраус и Шиллер сцепились друг с другом по вопросу ревальвации немецкой марки, «крессбоннский круг» тем временем разросся до совершенно недопустимых размеров, поэтому Кизингер, не долго думая, расформировал его. Члены кабинета министров практически не разговаривали друг с другом.

Приближался день выборов в сентябре 1969 года, а у ХДС практически не осталось желания воссоздавать Большую коалицию. Было самое время вступить в игру председателю партии, который мог бы «взять за горло» поссорившихся коллег и склонить их к одному решению. Однако Кизингеру сильно не по душе была роль щелкающего кнутом циркового укротителя. На партийном съезде, прошедшем с 4 по 7 ноября 1968 года в Берлине, Кизингер скрепя сердце выступил в пользу возобновления коалиции, предупредив коллег, что «результаты выборов могут потребовать от нас продолжения Большой коалиции. Может быть. Если мы смогли сделать это в 1969 году, то сможем и в 1973 году». Делегаты зашумели, из зала донеслось «Ужасно!» И Кизингер тут же пошел на попятный, разрядив атмосферу шутками: «Я говорю про абсолютную границу. Хотите ли вы продолжать до 1977 года?» (смех в зале). «Как чудесно было быть запряженным в одну тележку с маленьким, милым партнером по коалиции. То же самое сказал баварский крестьянин, когда его спросили после 1871 года, что ему нравится в новой империи. Он ответил: “Да, бывали времена и получше, когда на прусака можно было и насрать”» (смех в зале, аплодисменты).

Кизингер осторожно прощупал настроения в партии — и испугался. С либералами на всем протяжении своего правления Кизингер обходился как мачеха с Золушкой. То, что он хотел добиться политической смерти СПГ, настроило их весьма недружелюбно. С тех пор, как Шель выступил как за признание границы по Одеру — Найсе и за признание ГДР, СПГ стала совершенно бесполезна Кизингеру в качестве партнера по коалиции. Он игнорировал ее, и подобным поведением пилил сук, на котором мог бы еще сидеть. Канцлер на время выборов отдался во власть колебаний и сомнений. Он носился с идеей сохранения коалиции с СДПГ, но в тоже время считал вполне приемлемым объединение с СПГ, а в целом надеялся на абсолютное большинство голосов в пользу ХДС. В любом случае фракции было ясно: «Конец коалиции!» — требовал Райнер Барцель.