Леонид Млечин - Фурцева

Но как трудно дается откровенность даже в самой малости, не говоря уже о ситуациях, когда на кон поставлено нечто жизненно важное! Почему не попросить о чем-то важном прямо? Потому что просить рискованно. А вдруг ответ будет отрицательным? Страшно быть отвергнутой, получить отказ.

Попытки маневрировать заставляют таиться, изворачиваться, чтобы сохранить иллюзию хороших отношений. Жизнь много лучше, если супруги избегают ссор, скандалов и выяснения отношений. И если человек наделен легким нравом и чувством юмора, это избавляет от многих проблем. Но земная жизнь — это не райские кущи, без конфликтов не обойтись. Наверное, неправильно всеми силами их избегать, то есть избегать откровенного выяснения отношений. Нельзя считать, что ничего нет хуже спора и ссоры… Она так боялась, что муж ее бросит, что считала, что у нее есть два варианта: либо дать ему то, что он хочет, либо порвать с ним и вновь остаться одной. Второго она смертельно боялась. Первое было невозможно.

Когда-то Фирюбину было лестно оказаться мужем секретаря ЦК. Да и мужем министра культуры, известной всему миру знаменитой Фурцевой, тоже приятно. Но все проходит. С годами отношения в семье менялись.

В апреле 1973 года шеф Фирюбина министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко был избран членом политбюро (вместе с министром обороны Гречко и председателем КГБ Андроповым). До избрания в политбюро Громыко выступал в роли самого важного, но подсобного внешнеполитического работника. Теперь он становился чуть ли не единоличным творцом внешней политики. Андрей Андреевич ощутил себя почти непререкаемым авторитетом. Увереннее почувствовал себя и его заместитель Фирюбин. А позиции его жены, министра культуры, напротив, ослабли — все знали, что Леонид Ильич ее не жалует.

Наверное, что-то осталось со старых времен, когда Брежнев и Фурцева были в ЦК на равных. Похоже, Леонид Ильич не прочь был сменить министра культуры. И каждая скандальная история на культурном фронте усиливала его неприязнь к Екатерине Алексеевне.

Пятнадцатого сентября 1974 года, в воскресенье, несколько художников, которых именовали авангардистами, устроили вернисаж на московском пустыре. Городские власти сочли несанкционированную выставку вызовом. Разогнали живописцев с помощью бульдозеров и пожарных шлангов. Картины раздавили или отобрали. Двух художников отправили в милицию. Пострадало несколько приглашенных иностранцев. Разразился международный скандал, возмущались европейские коммунистические партии: Советский Союз, давящий бульдозерами неофициальное искусство, компрометирует социализм!

Шестнадцатого сентября 1974 года первый секретарь МГК КПСС Виктор Васильевич Гришин отправил в ЦК информационную записку о разгоне несанкционированной выставки, которая проходила накануне вблизи пересечения улиц Профсоюзной и Островитянова (ныне здесь станция метро «Коньково»).

Семнадцатого сентября общий отдел разослал записку всем руководителям партии. 18 сентября помощник генерального секретаря ЦК по международным делам Александр Михайлович Александров-Агентов написал Брежневу:

«Просил бы ознакомиться с прилагаемой информационной запиской МГК относительно разгона неофициальной выставки художников-абстракционистов в Черемушкинском районе Москвы, а также с частью иностранных откликов на это событие. Хочу подчеркнуть, что это лишь малая часть откликов. Ими сейчас полны западная печать, а также радио.

Если дело обстоит хоть приблизительно так, как описывают корреспонденты, то какая же это глупость и неуклюжесть. Так не борются с чуждыми влияниями в искусстве, а помогают им. Мы добились того, что внимание чуть не всего мира оказалось привлеченным к группе никому до этого не известных лиц, что с острой критикой нашей политики в области культуры выступили не только органы буржуазной пропаганды, но и печать французской и датской компартий. Можно с уверенностью сказать, что будут и еще выступления. А среди советского населения пойдет волна многочисленных пересудов, подогреваемых иностранными передачами на русском языке.

Кому все это нужно? Зачем это было делать? Неужели идеологические работники Московского горкома и наша милиция не понимают, что борьба с неприемлемыми для нас направлениями в искусстве не может проводиться с помощью милиционеров, брандспойтов и бульдозеров? Ведь это компрометирует СССР как государство и ленинскую политику в области культуры…