Владимир Берг, фон: Последние гардемарины (Морской корпус)

– Еще бы не помнить! Вы и тогда уже выделялись среди кадет, – сказал я и еще раз крепко пожал его руку. – Уже старший лейтенант, плаваете, где? на чем?

Он повернулся к морю, указал рукою на стоявшую на рейде яхту: – Вот мой корабль. Я командир вспомогательная крейсера «Цесаревич Георгий», доставил в Севастополь Его Превосходительство генерала Ставицкого. – Он представил мне одного из своих спутников, – и полковника английской службы Юнг, – указал он на другого.

Мы представились друг другу. Затем Машуков объяснил мне цель их приезда.

Русский генерал и английский полковник попросили меня показать им все здания и кладовые корпуса; я повел их для осмотра.

Машуков следовал за нами.

Гости мои долго, добросовестно осматривали флигеля, склады и главное здание корпуса на горе, записывали данные, переговаривались между собою.

Оказалось, что они приехали искать свободные здания под боевое снаряжение армий, действующих на Юге России, и предполагали отдать Морской Корпус Красному Кресту.

После осмотра я проводил комиссию на пристань.

По пути Н.Н. Машуков спросил меня: «как вы думаете, Владимир Владимирович, можно было бы теперь открыть корпус?»

Вздохну в, я ему ответил:

– Эх, Николай Николаевич! Столько сюда приезжало людей и комиссий, чтобы открывать «приют для беженцев», «симферопольский университет», разные «склады», теперь «Красный Крест» или Морской Корпус, но до сих пор еще никому ничего здесь открыть не удалось.

Зданий и материалов на многие миллионы; все сохранено в полном порядке, есть чем работать, да некому поднять это большое, трудное дело.

Конечно, было бы великое счастье, если б Морской Корпус снова ожил на этой, ныне мертвой, горе, но пока – это всего лишь мечта.

Сверкнув на меня темно-карими глазами, Машуков сказал :

– Я попробую осуществить эту мечту!

– В таком случае торопитесь, дорогой Николай Николаевич, не дайте уйти Корпусу от родного флота! – сказал я ему. Миссия простилась. Вошли в катер и он, застучав мотором, в белой пене волны, быстро уходил от корпусной пристани.

Ст. лейт. Машуков приветливо помахал мне рукою, привет был и Морскому Корпусу, который он принял в свое сердце в эту минуту и жизненной силой своей захотел и его вернуть к жизни. Волшебный кораблик, принесший на борту своем судьбу Морского Корпуса, судьбу, которая вошла в сердце его командира и водила его рукою, волей и умом, был пароходом общества «Ропита» (Русское Общество Пароходства и Торговли) «Цесаревич Георгий». Он был взят белым командованием для военных действий по освобождению Родины от красного разрушения. Его вооружили тремя 75 мм пушками, и Андреевский флаг взвился за его кормою.

Матросами этого корабля были казаки, юнкера, гимназисты и реалисты Армавирской, Екатеринодарской, Керченской и Ялтинской гимназий, словом, вся та пылкая и честная молодежь, которая не могла спокойно взирать на то, как терзали их Родину-Мать злобные, разрушительные силы; та белая молодежь с различных фронтов, которая не жалела ни молодой жизни своей, ни горячей крови, для спасения Родины. Они работали на палубе и у пушек, и в машине, в кочегарке и трюмах, под руководством опытных офицеров. Ст. лейт. Новиков был старш. офицером. Ст. лейт. Павлов – артиллерийским оф. Кап. 1 ранга Даниленко – ст. механиком. Мичман Денисов – мл. механиком. Ст. лейт. Цингер – штурманским оф. Лейт. Гросицкий – ревизором. Мичман Богданов – вахтенным начальником и ротным командиром.

И не приди этот корабль в тот год, и в тот день в Севастополь, не было бы Морского Корпуса ни в этом городе, ни в Бизерте; и те славные и милые юноши и мальчики, которые сейчас имеют высокую честь быть мичманами, гардемаринами и кадетами Русского Флота, остались бы гражданами самой страшной, кошмарной республики, которой нет подобной на всем земном шаре.

Спустя несколько дней Н.Н. Машуков приехал снова ко мне в гости уже запросто.

Я созвал свою семью и познакомил его с нею.

Н.Н. Машуков долгие часы говорил, и с жадностью слушали мы все его живые, славные рассказы о победоносной защите Юга России, Кавказа, Украины, Крыма; но жаднее всего слушали мы его мечты, его широкие планы и смелые проекты об открытии родного нам и любимого всей семьей моей, Морского Корпуса.

Перед тем, как уехать, H.H. еще раз прошел со мною по зданиям корпуса; по пути обсуждая размещение кадет, штаты, и откуда брать оборудование мебелью и книгами, которые Ликвидационная Комиссия Корпуса в 1918 году сдала во временное пользование училищам города Севастополя.