Редьярд Киплинг - Немного о себе

В отдалении на зеленом просторе, окружавшем наш дом, находилось чудесное место, заполненное запахами красок и масел, комьями глины, с которыми я играл. То была студия отцовской Школы искусств, и мистер «Терри Сахиб», его помощник, к которому моя сестренка очень привязалась, был нашим большим другом. Однажды по пути туда я проходил в одиночку мимо громадной, глубиной в фут, ложбины, там на меня напало крылатое чудовище одинаковой со мной величины, я убежал и расплакался. Отец нарисовал для меня картину этой трагедии и внизу написал стишок:

Меня это утешило. С тех пор я хорошо относился к курам.

Затем эти дни яркого света и темноты ушли в прошлое, было плаванье на судне, вид на море с обеих сторон заслонял громадный полукруг. (Видимо, то был старый колесный пароход «Рипон» компании «Пенинсьюлер энд Ориентл» [13] «Пенинсьюлар энд Ориентал» (сокр. «II. энд О.») — крупная судоходная компания, осуществляющая рейсы в Индию, Австралию и на Дальний Восток. .) Были поезд, шедший через пустыню (Суэцкий канал еще не открылся), остановка посреди нее и маленькая, закутанная в шаль девочка, сидевшая напротив меня, лицо ее я помню до сих пор. Потом были темная земля, еще более темная холодная комната, в одной ее стене белая женщина разводила огонь, и я громко плакал от ужаса, поскольку никогда не видел каминов.

Затем новый маленький дом, пахнущий скукой и пустотой, расставание с отцом и матерью, сказавшими, что я должен быстро научиться читать и писать, чтобы они могли присылать мне письма и книги.

Я прожил в этом доме чуть ли не шесть лет. Он принадлежал женщине, содержавшей приют для детей, родители которых находились в Индии. Муж ее, капитан военного флота, в сражении при Наварине [14] Сражение при Наварино — имеется в виду морское сражение на Средиземном море в октябре 1827 года около бухты Наварино, когда корабли Великобритании, Франции и России, поддержавших борьбу греков за освобождение от Оттоманской империи, разгромили турецкий и египетский флоты, и в 1830 году Греция была признана независимым королевством был мичманом, впоследствии во время охоты на китов запутался в тросе гарпуна, и его волокло по палубе, пока ему чудом не удалось высвободиться. Но от троса на лодыжке у него остался шрам на всю жизнь — сухой, черный, на который я глядел с ужасом и любопытством.

Дом стоял на самой окраине Саутси, неподалеку от Портсмута [15] Портсмут — город в Англии в графстве Гемпшир на побережье пролива Ла-Манш, известный морской курорт , почти не изменившегося со времен Трафальгардского сражения [16] Трафальгардское сражение — сражение в 1805 году у мыса Трафальгар около города Кадис (Испания), в ходе которого английский флот под командованием адмирала Нельсона (1758—1805) нанес сокрушительное поражение флоту Франции и Испании, но сам адмирал был смертельно ранен , — Портсмута, описанного в книге сэра Уолтера Безанта [17] Безант Уолтер (1836—1901) — английский писатель, критик, общественный деятель и филантроп «Возле беседки Селии». В гавани лежали громадные штабели леса для военного флота, который только начинал эксперименты с броненосцами, такими, как «Несгибаемый». Маленькие учебные бриги [18] Бриг (сокр. от ит. brigantina) — морское парусное двухмачтовое судно с прямыми парусами курсировали напротив замка, а портсмутский причал был таким, как всегда. Дальше лежали унылый остров Хейлинг, форт Лампе и уединенная деревушка Милтон. Я ходил с капитаном в длительные прогулки, однажды он повел меня взглянуть на судно «Искатель» (или «Открытие»), вернувшееся из арктической экспедиции, палубы его были завалены старыми санями, хламом, запасной руль распилили на сувениры. Матрос дал мне кусок руля, но я потерял его. Потом старый капитан умер, и я очень огорчился, потому что он был в том доме единственным, кто иногда обращался ко мне с добрым словом.

Женщина управляла домом со всем пылом протестантизма в том виде, в каком восприняла его. Я никогда раньше не слышал об аде, поэтому она знакомила меня со всеми его ужасами — меня и несчастных маленьких слуг, которых голодный паек толкал на кражу еды. Однажды я видел, как женщина била девочку-служанку, а та схватила кочергу и грозила дать ей сдачи. Сам я регулярно получал побои. У женщины был единственный сын лет двенадцати-тринадцати, такой же ханжа. Я был для него сущей находкой, потому что, когда его мать наконец оставляла к вечеру меня в покое, он (мы спали в одной комнате) в свою очередь принимался за меня.