Григорий Мирошниченко - Ветер Балтики

Автор знает военное дело, понимает его "стихию", и изображенные им картины полетов, бомбежек, боев за Ленинград написаны уверенной рукой, местами просто мастерски.

Автор знакомит читателя с прекрасными представителями нашего флота и авиации, летчиками, чье мужество, изображенное в книге, может вдохновить тысячи людей на новые боевые дела, на новые порывы во имя Родины и Победы.

Не всегда закончен рисунок, не всегда закончены изображения характеров героев книга, но ведь и эта книга тоже не закончена. Писатель со своими героями - когда первая книга будет выходить в свет, будут твориться вторая и третья книги.

Хорошую работу сделал писатель Григорий Мирошниченко.

Всеволод Вишневский

Ленинград, 1942 год.

Генка

Солнце давно поднялось над горизонтом и просвечивало зеленую листву. Балебин, стараясь ступать тихо, пробирался к своему обгоревшему самолету. Там остались товарищи. Может, удастся захоронить.

Когда старший лейтенант осторожно раздвинул густые ветки ивняка, он увидел возле машины полусогнутую фигуру какого-то человека в синей рубахе. Балебин еще крепче сжал пистолет.

Затаясь, Василий Алексеевич решил подождать. Что предпримет пришелец? "Может, немцами подослан. Документы ищет". И каково же было удивление старшего лейтенанта, когда минуту спустя, приблизясь, он увидел возле полуобгоревшего самолета мальчика лет четырнадцати-пятнадцати.

- Ты что здесь делаешь, парнишка? - опросил Балебин, выйдя из кустов.

Мальчик вскочил, оглядел летчика и ответил:

- Здесь вчера подбили наших летчиков. Двое мертвые, обгорелые, а третий куда-то исчез.

- Третий - я, - сказал Балебин. - А ты из какой деревни?

- Из Красных Шим. А самолет починить можно? Я бы помог.

- Починить самолет трудновато. Разбились крепко. Придется пешком к своим пробираться.

- Куда же вы пойдете?

- В Ленинград.

- Возьмите меня с собой, - попросил паренек - Я здесь все дороги наперечет знаю! Проберемся из Красных Шим в Дубки, потом заночуем в Столешнем, потом пойдем дальше. Глядишь, и выберемся. Вы не бойтесь. Меня зовут Генкой Смирновым.

- Я-то тебя не боюсь, Генка, - сказал Балебин. - Мне бы только поесть надо. Проголодался.

- А мы по дороге зайдем к тетке Зинаиде, она даст поесть. Немцы здесь не успели прочистить, а в других местах грабят да убивают!

Вдвоем они поспешно вырыли неглубокую могилу и похоронили штурмана и стрелка-радиста. Прощаясь с друзьями, Василий Алексеевич сказал:

- Не обессудьте, братцы. После войны поставим вам памятник, а теперь я воевать за нас троих буду.

Накануне - было это 15 июля 1941 года - жители деревни Красные Шимы, что в Осьминском районе Ленинградской области, наблюдали за неравным поединком советского бомбардировщика с фашистскими истребителями. Деревня уже находилась на территории, захваченной противником. За происходившим в небе боем колхозники наблюдали тайком, чтобы не попасться на глаза фашистам.

Сначала задымил один вражеский истребитель. Переворачиваясь в воздухе, оставляя за собой черный след дыма, он со страшным гулом летел к земле. А когда задымил второй, наш тяжелый бомбардировщик тоже стал терять высоту. Он быстро падал, выбрасывал из моторов буровато-черный дым. И те, кто смотрел на этот бой в небе, в страхе закрывали лицо руками. Неужели никто из советских летчиков не спасется? Оставались считанные секунды, и тогда люди увидели, как сквозь дым от бомбардировщика отделился черный комочек. Секунда, другая - и над человеком раскрылся, наполняясь воздухом, белый купол парашюта.

Спустя некоторое время неподалеку от Красных Шим уже догорали три костра. Ветер далеко разносил запах металлической гари.

В тот день, еще на рассвете, наша воздушная разведка обнаружила продвижение танков противника. От озера Самро они держали направление на север, к Ленинграду.

Эскадрилья бомбардировщиков, в которой воевал с начала войны Василий Балебин, получив координаты цели от воздушного разведчика, без промедления вылетела на задание. Наши летчики застигли фашистов на марше. В то время, как экипажи ДБ-3 начали прицельное бомбометание, истребители сопровождения открыли пулеметно-пушечный огонь по фашистам, устроившимся на броне. Надо было видеть, какая суматоха поднялась у немцев, когда бомбы разорвались в голове и в хвосте колонны! На дороге образовалась пробка. От метких попаданий тяжелые танки, загораясь, останавливались, чадили не хуже паровозных труб. Танкисты выскакивали из горящих машин и разбегались в страхе. Большинство опрометью неслось в лес, но и там их настигал огонь наших истребителей.