Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

Вот, оказывается, какое место в жизни Михаила Шолохова занимает Петр Кузьмич Луговой…

Изготовившись слушать, я развернул толстую тетрадь, а Петр Кузьмич, непрерывно куря, обстоятельно вспоминал ныне далекий тридцатый год, далекие, нелегко прожитые десятилетия.

Петр Кузьмич Луговой родился в 1904 году на приволжской станции Арчада в семье железнодорожника. Биографию свою он считает обычной. Недолго довелось учиться парнишке, ибо в тринадцать лет пришлось начать работать на путях. В годы гражданской войны погиб отец, и мальчик поселился в сиротском доме. Потом юношей он вступил в отряды ЧОНа, служил на бронепоезде, воевал за Советскую власть. В 1923 году Луговой вступил в партию, вскоре был избран секретарем окружкома комсомола, а затем секретарем райкома партии. В августе 1930 года его вызвали в Миллерово, в окружком партии. Здесь ему рекомендовали отправиться в Вешенскую, где его ждала работа первого секретаря райкома партии.

– Вот тут-то, помнится, в Миллерове, 2 сентября 1930 года я и познакомился с Шолоховым. Тут-то все и началось у нас, – тепло вспоминает Петр Кузьмич, небыстро перебирая в памяти те далекие годы. – Только было в окружкоме я дал согласие поехать на работу в Вешенскую. И вдруг меня спрашивают, знаю ли я писателя Шолохова, написавшего «Тихий Дон»?

– Нет, не знаю…

– Не знаком, значит. Так подожди. Шолохов тоже собирается в Вешенскую… Он сейчас придет в окружком…

– Я лично Шолохова еще не знал, хотя от комсомольцев наших слышал, что в Вешках живет некий молодой писатель, пьесы сочиняет и даже в станичных спектаклях участвует. Слышал, но самого не видел. И вот в кабинет вошел Шолохов. Он был одет в гимнастерку цвета хаки, со стоячим воротником, подпоясан узким кавказским ремешком, в темных галифе и легких хромовых сапогах. На голове – кубанка из коричневого с проседью каракуля. В руках дымится трубка. Гляжу на его высокий лоб, светло-русые вьющиеся волосы, веселые с яркими огоньками глаза… Мы познакомились и вскоре поехали в Вешки. Когда я прибыл в станицу, у райкома партии было много хлопот: уборка, сдача зерна, сев… К тому же надо было быстрее знакомиться с районом, с людьми, с колхозами, которые к этому времени уже прочно сложились в каждом сельсовете. Надо было разобраться и с историей этих казачьих мест, историей большой и трудной, порой даже трагической: ведь именно здесь в девятнадцатом году было кулацкое восстание против Советской власти… В общем, дел у райкома было по горло, и поэтому я работал с рассвета и до глубокой ночи. Вот почему в эту пору я почти не видел Шолохова…

Но спустя пару недель вечерком он заглянул в райком. Спрашивает у меня, как, мол, дела, как живется на новом месте. Я поделился первыми впечатлениями, не скрывая и своих трудностей, например в овладении «казачьей спецификой»… С того дня Шолохов стал часто бывать в райкоме.

Его интересовало все, что связано с жизнью колхозов, с трудом и настроениями людей, с делами наших двадцатипятитысячников – Плоткина, Осмоловского, Иваненко, Когана, Иванова, Баюкова, которых партия прислала в станицы на Дон. Шолохова привлекало все новое, и прежде всего, конечно, новые люди. А людей таких, хороших, дельных, крепких коммунистов, в районе было немало. Это – Корешков, Слабченко, Красюков, Мирошниченко, врачи супруги Ласовские… Вот они-то и составили полюбившийся Шолохову дружеский круг людей, который он позже окрестил теплым словом «товарищество». «Товарищество» нередко собиралось повеселиться. Как-то Шолохов пригласил к себе в гости меня.

– Что делаете, Кузьмич, сегодня вечерком? – спросил он.

– С сыном вожусь, жинке помогаю, книжку читаю…

– Может быть, к нам заглянете, чаек попьем, о жизни погутарим…

– Я охотно принял это приглашение и вечером с женой пришел в домик Шолоховых. В нем было четыре комнаты, в том числе и зал – горница, где хозяева принимали гостей, маленькая спаленка, на стене которой висели два ружья, а в углу стояли этажерки с книгами. Во всем доме царила чистота и безупречный порядок – дело рук жены Шолохова, Марии Петровны, и матери писателя, Анастасии Даниловны, убитой в Вешенской гитлеровцами в памятный день 9 июня 1942 года. Это была чудесная русская женщина, умная, сердечная, первая в станице хозяйка. Она беззаветно любила своего единственного сына и сама выучилась грамоте, чтобы писать ему письма в Богучары, где тогда Шолохов учился. Анастасию Даниловну сразила фашистская бомба, можно сказать, прямо на наших глазах, во дворе, за пять минут до эвакуации.