Василий Молоков - Родное небо

В первый же день наступления войска фронта вплотную подошли к железной дороге Витебск - Орша. Наши эскадрильи, нанося противнику бомбовые удары, помогли стрелковым частям освободить станцию Замосточье и перерезать железнодорожную магистраль. Летчики дивизии бомбили шоссейные дороги, идущие к Витебску с запада и юга, остров Юрьев - возвышенность, господствовавшую над местностью и названную островом потому, что она находилась среди непроходимых болот. Совместно с другими авиачастями полки нашей дивизии участвовали в массированном налете на Богушевск. Этим был обеспечен его быстрый захват наземными войсками.

Кольцо вокруг Витебска сжималось все плотнее, и наконец 26 июня город был взят штурмом. Вражеские части пытались с боями прорываться на запад, но делать это им мешали бомбовые удары, которые наши летчики наносили не только ночью, но и днем.

В эти дни в полках дивизии прошли короткие митинги. Зачитывался приказ Верховного Главнокомандующего в связи с овладением войсками 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов крупным областным центром Белоруссии городом Витебск. В приказе говорилось: "В ознаменование одержанной победы представить наиболее отличившиеся части и соединения к присвоению наименования Витебских". Это наименование получила и наша авиадивизия.

27 июня советские войска вошли в Оршу, а 28 июня освободили город Лепель. Движение наших частей было таким стремительным, что мы едва успевали переносить аэродромы ближе к переднему краю.

Обычно По-2 появлялись над немецкими позициями незаметно, тихо, но вот перед форсированием реки Березина в ночь на 30 июня наши летчики с шумом носились над немецким передним краем. Делалось это, чтобы обеспечить скрытность подхода наших частей.

Войска фронта вышли на минское направление. В эти дни мы перебазировались в район озера Лукомльского. Штаб дивизии разместился в деревне Заборье. Здесь мы задержались на несколько дней из-за отсутствия горючего. Работники батальона аэродромного обслуживания (БАО), эти самоотверженные труженики, как правило, нас никогда не подводили, но тут им трудно было угнаться за нами.

Фронт ушел далеко вперед, а в густых белорусских лесах прятались остатки разбитых фашистских частей. Время от времени они пытались прорваться на запад то на одном, то на другом участке. Вот и через деревню, где находился штаб дивизии, тоже намеревалась просочиться группа гитлеровцев. Мы расставили дозоры, усилили караульную службу - все, что могли сделать. При штабе ведь не было даже взвода охраны. Рядом, правда, находился 17-й авиаполк, но бензобаки его машин были пусты. Решили мы с командиром полка Н. А. Боровковым собрать со всех самолетов остатки бензина, чтобы хватило на один короткий полет к лесу. Так и сделали. Самолет прошел над поляной, где прятались немцы, обстрелял их из пулемета. Возвратившись, командир экипажа доложил: "В лесу прячется большая группа вооруженных фашистов, есть пушка".

Решили послать к ним парламентера - техника, знающего немецкий язык. Сам я отправился на высотку за лесом, откуда можно было наблюдать за переговорами. Вижу, как после короткой беседы с нашим техником немцы аккуратно сложили оружие, построились и пошли за ним. Так один человек привел триста гитлеровцев. Голодные, дрожащие от страха, немцы испуганно смотрели на нас. Я дал распоряжение напоить пленных, кормить мне их было нечем. Смотрю, а деревенские женщины несут им в овраг картошку, молоко. Вот уж поистине отходчива русская душа! Наша медсестра стала перевязывать раненых. Мы отобрали у пленных все острые предметы - ножи, бритвы. Да они и сами подходили и бросали их на расстеленное на земле одеяло. Потом два наших солдата повели отряд пленных в Лепель.

На следующий день работники БАО доставили нам горючее, и полки дивизии догнали войска фронта близ Немана. Бои шли уже на подступах к Вильнюсу и Лиде. 9 июля была взята Лида, а 13 июля - Вильнюс.

Наши авиаполки, оборудовав аэродромы и площадки подскока в глухих лесистых уголках Литвы, продолжали вести разведку и бомбить вражеские войска, идущие к Каунасу. Новые места, новые маршруты, активное противодействие немецкой авиации - все это усложняло работу наших летчиков.

В середине июля дивизия получила задание разведать крупный узел сопротивления гитлеровцев - город Сувалки. Экипаж Ю. Ф. Кочергина должен был отвлечь на себя внимание вражеских зенитчиков, чтобы другой наш самолет смог прорваться к этому району, сильно охранявшемуся средствами ПВО. Когда в небе появилась машина Кочергина, на ней скрестились лучи трех прожекторов. По беззащитному По-2 ударили зенитные орудия. Самолет был поврежден, летчик и штурман тяжело, ранены. Юрий Федорович Кочергин, превозмогая сильную боль, сумел вывести машину из полосы зенитного огня, уйти от преследования фашистского истребителя и сделать посадку на своем аэродроме. Штурману П. И. Скрыпнику пуля пробила артерию, и он умер от потери крови - ведь экипаж находился в воздухе полтора часа! Кочергина тут же отправили в госпиталь. После выздоровления он вернулся в свой полк и сражался в нем до конца войны.