Екатерина Суворина - Витя Коробков

Шумит и грохочет море. На песчаный берег накатываются зелёные волны с белыми гребешками пены. Накатываются и быстро убегают в море.

Витя стоит на набережной и следит за волнами. Вот какая огромная набежала, чуть до его ног не докатилась. А за ней ещё одна. Он отскочил назад, достал из сумки карандаш, тетрадку. «Эх, беда, вся тетрадка исписана. Да ничего! Можно рисовать и на обложке».

Витя сел на груду гальки, намытую морем, сумку — на колени, на неё тетрадь и стал зарисовывать волны. «Если выйдет, покажу Николаю Степановичу»…

Нет, не успел зарисовать. Не сумел.

Теперь хотелось рисовать совсем другое. Горы, а в горах партизаны. Когда со школой были на экскурсии, ехали через Шепетовку на Кизилташ до самого Судака. Здесь в гражданскую войну все дороги были исхожены партизанами…

Сидеть на гальке холодно…

Витя вскочил, бросил тетрадь в сумку и побежал домой.

В воскресенье он долго рассматривал в галерее картины Айвазовского. Николай Степанович Барсамов, художник, заведующий галереей, подошёл к нему, рассказал о картине «Девятый вал».

Он уже раньше смотрел Витины рисунки. Они понравились — велел приносить новые, показывать ему.

«Как хочется быть настоящим художником!..»

По дороге домой Витя забежал к товарищу.

— Эге! Юра! Ты дома?

— Дома! — раздалось в ответ.

— Будем сегодня записывать!

Они решили вести дневник, записывать в нём всё интересное, что с ними случалось.

А ещё условились писать историю двух приятелей-сорванцов, о всех их проделках, приключениях.

— Это мы про себя будем писать, да? — спросил Юра.

— Про себя и не про себя, — засмеялся Витя. — Одного назовём… Том. Это вроде буду я. Ладно? А ты — ты будешь Бен. Хорошо?

— Ладно, — согласился Юра, — Бен и Том.

— Да, — сказал Витя, — Том и Бен.

И они стали распевать:

Стало очень весело. Они ещё несколько раз пропели, потом Витя вскочил:

— Совсем забыл! Уголь из погреба надо принести.

На другой день после уроков Витя сказал:

— Слушай, Бен, я зову тебя в горы. Будем там искать землянки партизан.

Юра засмеялся:

— Понимаешь, Том, я с удовольствием, но если мы уйдём надолго, бабушка моя будет горевать, честное слово… То есть, не моя бабушка, а Бена.

— Что?! — закричал Том. — У Бена никогда не было бабушки!..

Оба прыснули.

— Знаешь что, — уже серьёзно сказал Витя, — говори начистоту. Согласен ты путешествовать или нет?

— Я? Путешествовать? — переспросил Юра. — Сию минуту? Погоди. Я или Бен?..

Вите предстояло настоящее путешествие. В этом году он хорошо учился, и от школы его послали в Артек.

Он ехал и радовался всему, что ждёт его. Один раз он уже был в Артеке. Там катера и шлюпки, на них катали всех ребят далеко в море; там качели, ходули, даже велосипеды…

Вите нравилось, когда по утрам запевали горны, когда поднимали артековский флаг, и он вился на ветру…

Днём устраивали разные игры, ходили в походы… А вечером собирались у костра, и вожатая Зоя рассказывала о героях гражданской войны, о партизанах. Потом все пели любимую песню Вити.

Неожиданно пришла беда. По радио объявили, что началась война с фашистами. Ребята притихли, прислушивались к разговорам старших.

На другой день над Артеком появились фашистские бомбардировщики.

Детей из Артека стали спешно отправлять по домам.

Уезжал и Витя. Он беспокоился об отце, который в последнее время болел, и о матери: «Наверное, волнуется за меня».

В порту ревели сирены. Вражеские самолёты сбрасывали бомбы.

Виктория Карповна не находила себе места.

— Надо уезжать в деревню. Скорей бы вернулся Витя…

От остановки автобуса Витя не шёл, а бежал.

То там, то здесь слышались взрывы, тучи дыма и пыли взвивались кверху.