Михаил Колесников - Дипонегоро

И все же Босх, как и его предшественник, не смог свести концы с концами. Казначейство Нидерландов забирало все, не оставляя Босху ничего. Он задыхался от нехватки средств на подавление восстаний. Имам Бонджол и не думал складывать оружие. За три года его летучие отряды почти полностью истребили карательный корпус. Корсары султаната Аче среди бела дня брали на абордаж голландские суда, забирали сокровища, а корабли топили. И не было никакой управы на ачехцев. Казначейство Батавии по-прежнему пустовало, и чиновник Гунс задумал совершить новый побег в метрополию. Но он недооценил проницательность Босха. Босх приказал арестовать Гунса без всяких на то предлогов.

— Вы умница, Гунс, — говорил ван ден Босх, недобро посмеиваясь. — Вы мне напоминаете все же крысу, которая первой покидает тонущий корабль. Вы надули Дандельса, Рафлса, Капеллена, Гисиньи и других. На этот раз ничего не выйдет, придется сидеть рядом со мной на судебной скамье.

Гунс забеспокоился:

— А не лучше ли вам, экселлентье, самому подать в отставку, пока не поздно?

— Меня не отпустят: я приношу слишком большой доход. Эти идиоты в метрополии вообразили, что Ява перестала быть дефицитным островом. Хорошее знание политэкономии — не всегда полезная вещь. За три года на меня уже было двенадцать покушений. Умрем вместе. С Бонджолом нам все равно не справиться, помощи из метрополии ждать не приходится. Фактически мы лишились почти всех «внешних владений». Наши солдаты только и делают, что отбивают наскоки туземцев. Видите ли, все дело в том, что люди стремятся к порядку. Но каждый понимает его по-своему, а потому в результате столкновений и происходят еще большие беспорядки. Мы считаем, как говорил известный вам мулла Киай Моджо, что история Ост-Индии — это история ее колонизации. А туземцы считают наоборот: их история — это история освобождения от нашей опеки, от нашего хозяйкичания.

— Придумал! — воскликнул Гунс.: — Отпустите меня в метрополию — и ваша отставка будет принята с почетом.

— Что вы замыслили?

— Вами недовольны либералы, нижняя палата, барон ван Хувелл. Король вынужден будет пойти им на уступки.

— Поезжайте! — согласился Босх. — Только не особенно обливайте меня грязью. Мне в самом деле пора убираться отсюда. Пусть расхлебывают другие.

Гунс не бросал слов на ветер. В 1833 году вай ден Босх был смещен. На смену ему приехал некий Боуд. Вместе с Боудом в Батавию по приказу Вильгельма прибыл все тот же Гунс.

— Я вас вызволил, — сказал он с грустью Босху. — Теперь вы должны вызволить меня.

— Такие люди, как вы, Гунс, нужны здесь, на Яве: чтобы генерал-губернаторы долго не засиживались, — ответил Босх и дружески потрепал чиновника по плечу. — Прощайте! Помните: к успеху ведет вероломство, и только вероломство. Грязные сапоги лучше оставлять за порогом рая…

Боуд считал себя человеком либеральным, и он решил облегчить участь политических заключенных.

— Средневековье, варварство! — возопил он, ознакомившись с «делом» Дипонегоро. — Вы его даже не судили, не предъявляли никаких обвинений. Судить, может быть, за давностью лет не следует, чтобы не возбуждать страсти, но облегчить его участь мы обязаны: Дипонегоро перевести с севера на юг, в Макассар, в форт Роттердам. Разрешить семье поселиться вместе с принцем. На Амбоине назревает мятеж. Кйая Моджо перевести с Амбоины в Манадо. В остальном все остается по-прежнему.

Да, на Амбоине снова назревали события. Сын Дипонегоро Адипати Аном попытался совершить побег с острова. Когда один из офицеров решил загородить ему дорогу и стал всячески оскорблять принца, Аном схватил офицера за горло и удушил. Аному хотелось вырваться из тюрьмы, чтобы, оказавшись на свободе, организовать побег отца.

Он пал жертвой своей горячности. Суд был короток, приговор жесток: расстрелять! Анома расстреляли. Он спокойно принял смерть: жить в неволе он все равно не мог.

Киаю Моджо выпала тяжелая, скорбная доля хоронить сына своего друга. Слух о происшествии в форте распространился среди жителей Амбоины. Подозревали, что Моджо имеет тайную связь с амбоинцами и подстрекает их к бунту. Решено было Киая перевести в Минахасу.

И случилось так, что в тот самый день, когда Дипонегоро покидал Минахасу, чтобы навсегда поселиться в Макассаре, в порт Манадо вошло судно, на котором находился Киай Моджо. Они могли бы встретиться. Комендант форта ничего не имел против этой встречи: он был рад, что навсегда избавляется от: опасного квартиранта, и в последние минуты хотел казаться добрым.