Мария Поступальская - Обручев

Нашему современнику, советскому человеку, легче, наверно, перенестись мыслью в восемнадцатое столетие, ко двору французских королей, в быт, столь блистательно описанный многими прославленными авторами, в Италию времен Возрождения, даже в средневековую Германию, чем в Россию семидесятых годов. Это наша страна, но совсем иная. У многих городов те же названия, что и теперь, но это другие города. Другие люди, другая одежда, даже другая речь... Это Россия без семилетнего плана, без колхозов и бригад коммунистического труда. В той России не было девятьсот пятого года, не было Ленского расстрела, не было Октября и Великой Отечественной войны. И в соседних странах ничто не напоминает настоящее время.

Нам предстоит путешествие в Россию семидесятых годов. Могучий ветер прошедшего подхватит нас и понесет на своих широких крыльях. Понесет не вперед, а назад, в глубь десятилетий. А мощный прожектор истории будет освещать наш путь. Что он выхватит из мрака? Бескрайние снежные просторы Сибири, где живут еще предания о декабристах и пока только немногие энтузиасты пророчат краю великое будущее?.. Но мы летим дальше, дальше!

Урал, где со времен первых заводчиков Демидовых люди плавят руду и живут в великой бедности?.. Дальше!

Унылые крестьянские наделы Средней России, слабенькие огоньки лучин в подслеповатых окошках?.. Дальше!

Великолепные дворцы и серые окраины Санкт-Петербурга? Толпа на залитом огнями Невском и безлюдье на тускло освещенных улицах застав? На чердаках и в тесных клетушках длинноволосые Раскольниковы обдумывают смысл жизни, а в особом присутствии сената только что закончен «Процесс 50», судимых за «хождение в народ». Еще не полностью отменена судебная гласность, обвиняемые публично высказывают свои убеждения, и «имеющие уши» внимают речи ткача Петра Алексеева и о «мускулистой руке рабочего» и «разлетающемся в прах» ярме деспотизма. А впереди, близко уже, новый «Процесс 193-х» и новые дерзкие речи... Но дальше, Дальше, на запад!

Пески и ракиты прибалтийских низменностей... И вот большой город, колокольни, стройные шпили костелов... Вильно! Здесь недавно бушевали восстания, но сейчас тихо.

Прожектор мечется из улицы в улицу, от дома к дому и, наконец, заливает потоком света невысокое окно. Что там? Какая героическая, полная значения картина представится нам?

Нет, все мирно, все обыкновенно. Большая висячая лампа накрывает световым шатром большой стол. А за столом мальчик склонился над потрепанной книгой. Книга — Жюль Верн.

Старик Жюль Верн, которого знатоки литературы не принимают всерьез как писателя... Первый учитель многих русских мальчиков, читающих книги при свете керосиновой висячей лампы в городах Российской империи. Жгучее любопытство, мечты о неведомых землях, жажда подвигов... Мальчики вырастают, становятся сельскими учителями, врачами, учеными, пропагандистами в рабочих кружках... Они будут ездить в Париж на ученые конгрессы и удивлять мир мощью русской науки. Они будут шагать по Владимирке в рядах ссыльных в снежную Сибирь...

Известнейший геолог, профессор, впоследствии академик, Владимир Афанасьевич Обручев всю свою жизнь при случае будет поминать добрым и благодарным словом автора тех книг, что приносили ему столько радости в детские годы.

Но это будет потом, еще очень и очень нескоро. А пока перед нами мальчик за большим столом читает книгу.

Дочитав главу, Адя не спешит приниматься за следующую. Ему нравится немножко помедлить в предвкушении тех чудес, что сейчас перед ним откроются. Как хорошо, что в доме сегодня тихо и никто не мешает читать! Старший брат Саша ушел к товарищу готовить уроки, младший Коля — с сестрами в детской. Отец шуршит бумагами в кабинете, а мама одевается у себя в комнате. Сейчас выйдет нарядная, оживленная. Адя любит видеть ее такой. Мама кажется ему очень красивой — статная, высокий белый лоб, легкий румянец, серьезные серо-голубые глаза...

А Полина Карловна, закончив туалет, смотрит на себя в овальное зеркало и едва замечает все то, что так нравится Аде. Ее радует другое — скромное темное платье сидит безукоризненно, воротничок и рукавчики ослепительно свежи, каштановые волосы причесаны аккуратно, волосок к волоску.