Владимир Обручев - Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность

Верблюды каравана, еле дотащившиеся до пояса оазисов, где было уже жарко, нуждались в продолжительном отдыхе перед дальней дорогой через Монголию. Поэтому экспедиция прошла до небольшой деревни на западной окраине оазиса Гань-чжоу и простояла там 19 дней, до 24 июня. Но верблюды плохо поправлялись, и Потанин решил нанять у китайцев телеги, которые должны были довезти большую часть вещей до ставки торгоутского князя в низовьях реки Эдзин-гол, где он надеялся обменять самых плохих животных.

С этой стоянки пошли сначала на запад, по большой дороге в Су-чжоу, вдоль реки Эдзин-гол, по равнине, представлявшей солончак с лужами воды. Потом пришлось повернуть на север, куда ушла и река из пояса оазисов. Пересечение солончака в этом направлении оказалось трудным.

Среди солончака завяз в глубокой грязи караван из 20 китайских телег, и жители соседней деревни уже два дня занимались их вытаскиванием и доставкой хлеба женщинам и детям, сидевшим на телегах. Пришлось остановиться и послать людей на поиски лучшего пути через топь. Дорога нашлась, по ней пустили сначала верблюдов, а затем и телеги и благополучно проехали. Хотя колеса глубоко вдавливались в верхний сухой слой почвы солончака, но не проламывали его, тогда как телеги китайского каравана погрузились до ступицы колес, и их после разгрузки вытаскивали силами 10 лошадей и 20 человек, бродивших по пояс в черной грязи.

За солончаком следовали невысокие холмы, целый ряд селений и небольшой город в низменности, составлявшей продолжение оазиса Су-чжоу и орошавшейся другой рекой, текущей из Нань-шаня. Но здесь уже чувствовалась близость пустыни; появились барханы сыпучего песка, голые холмы, усыпанные щебнем, и бесплодные площади. По этой местности подошли к реке Эдзин-гол, против последнего китайского городка Момин на ее правом берегу. Эта река, чистая и многоводная в горах и окаймленная зеленью в оазисе Гань-чжоу, не представляла здесь ничего привлекательного; буро-желтая вода струилась среди плоских берегов, дробясь на рукава между мелями и голыми островами. Вдоль берега тянулась узкая полоса деревьев — разнолистного тополя, джигды и ивы, местами образовавших рощи. Но местами деревьев совсем не было. Рощи были окаймлены кустами тамариска [39] Тамариск (гребенщик) — высокий куст или даже дерево с мелкими чешуевидными листьями и розовыми цветами в виде кистей; растет кустами на песках, в особенности же на солонцевых почвах и солончаках, где достигает величины дерева. и хармыка или зарослями чия. Дорога шла на некотором расстоянии от реки, по степи со скудной растительностью; попадались песчаные барханы, а слева подступали отроги остававшихся на западе пустынных гор в виде голых, скалистых или усыпанных щебнем холмов. Местами эти холмы отходили далеко в сторону, и дорога шла по краю пустыни, усыпанной щебнем. В рощах попадались юрты монголов-торгоутов.

На половине пути к ставке князя горы кончились, и узкий пояс растительности вдоль реки резко обрывался окраиной пустыни, усыпанной галькой и песком; по ней были разбросаны мелкие бугры песка, наметенного ветрами вокруг кустиков. Местность была унылая, почти безлюдная. На ночлег подъезжали к берегу реки, и чай приходилось варить из ее мутной воды, дав ей отстояться, чтобы ил, который переполнял воду, отчасти осадился. 20 июля остановились вблизи ставки князя, обменялись визитами с ним и вели переговоры о смене верблюдов. Меняли двух худых на одного хорошего или худого верблюда с приплатой — на хорошего верблюда. Так как состав каравана при этом сократился, то наняли еще верблюдов до монастыря у подножия Хангая. Все это заняло 15 дней, так как новых верблюдов нужно было пригнать из Гоби, где они отдыхали на пастбищах в нескольких днях пути от ставки. Их угоняли на лето туда потому, что обилие комаров на берегах Эдзин-гола не давало бы верблюдам возможности откормиться. Это обилие комаров путешественники испытали и сами; днем еще можно было их терпеть, но вечером целые тучи комаров нападали на людей и животных. Чтобы отчасти избавиться от них, палатки перенесли в степь, подальше от реки, и вечером раскладывали дымокуры, так что весь лагерь заволакивался дымом. Донимала также жара; в полдень термометр в тени поднимался до 38° Ц; жара начиналась с утра; ночи тоже были теплые.

Монголы-торгоуты Эдзин-гола в общем бедный народ, даже их князь имел только 10 верблюдов. Занимались они только скотоводством; между тем теплый климат и большая река позволяли бы им заниматься хлебопашеством с орошением и садоводством. Все они были ламаисты и имели монастырь на правом берегу, конечно, с гэгэном.