Владимир Обручев - Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность

Метеорологические наблюдения, требовавшие большой аккуратности, приучили Потанина к ведению дневника, к размеренной жизни, к описанию явлений природы. Все это очень пригодилось ему в дальнейшем при путешествиях по Внутренней Азии.

Лаврский в это время был уже переведен по состоянию здоровья в Самару, а молодая чета жила в Никольске одна в течение третьей зимы ссылки. Но весной следующего 1874 г. вышел манифест, по которому Григорий Николаевич получал право выезда из места ссылки во все города, кроме столиц. Он простился с Никольском и поехал с женой в Нижний-Новгород, где жила ее мать.

Здесь он вскоре получил известие, что по просьбе П. П. Семенова, помнившего об изгнаннике, шеф жандармов возбудил ходатайство о полном помиловании Потанина. Последнее было дано, и Григорий Николаевич поехал в Петербург и явился к П. П. Семенову, который заявил ему, что первая же экспедиция в Центральную Азию остается за ним и он может рассчитывать на нее. В это время Пржевальский только что вернулся из своей первой экспедиции, результаты которой возбудили большое внимание и интерес к изучению сопредельных стран Азии.

Но Потанин попросил отсрочить начало экспедиции в Монголию, которую он наметил для начала, чтобы подготовиться к ней изучением литературы и методов собирания геологических коллекций.

Чтобы поддержать Потанина материально на время, оставшееся до экспедиции, П. П. Семенов передал ему платную работу по составлению дополнений к известному сочинению «Азия» Карла Риттера в русском переводе; эту работу он сам начал для Географического общества. Работой над «Азией», связанной с изучением всей новой литературы по Монголии и пограничной с ней Южной Сибири, Григорий Николаевич занимался по вечерам, а днем он ходил в геологический кабинет университета, к профессору Иностранцеву, учился приготовлять шлифы горных пород, т. е. тонкие разрезы их для исследования под микроскопом. В этих занятиях прошла зима, а летом он поехал с Иностранцевым в Крым для геологических исследований условий водоснабжения царских имений Ливадии и Ореанды. Таким образом, сибирский сепаратист, бывший каторжанин и ссыльный, по иронии судьбы должен был способствовать благоустройству царских владений.

Второе путешествие Потанина имело задачей изучение природы и населения северо-западной Монголии, известной в то время еще очень мало, несмотря на то, что эта страна примыкает к южной Сибири и легко доступна. Путешествие началось в г. Зайсане, расположенном у подножия хребта Саур к востоку от озера Зайсан-нор, знакомого Потанину по первому путешествию. В июле 1876 г. здесь собрались все члены экспедиции: Потанин с женой, которая решилась сопровождать его и помогать в работе, топограф Рафаилов, кандидат университета Позднеев, знавший монгольский язык и имевший задачей изучение быта и обычаев монголов, охотник студент Березовский и чучельщик Коломийцев. При топографе, для помощи в съемках, ехали два казака. Экспедиция имела палатки и все походное снаряжение, верховых лошадей для людей и верблюдов для багажа.

Путешественники выехали из г. Зайсана 20 июля и первые 10 дней шли на восток по широкой долине Черного Иртыша, которая была ограничена с севера цепью Монгольского Алтая, а с юга — хребтом Саур. Долина имела неравную поверхность: ее бороздили кряжи низких скалистых гор и холмов, а в промежутках между ними тянулись долины, котловины с солончаками, степями и сыпучими песками. Берега Иртыша были окаймлены рощами деревьев и кустов, большими зарослями тростника; луговины, кусты, заросли окаймляли и речки, стекавшие к Иртышу с Саура и с Алтая. На юге, над лесистым склоном Саура, расчлененным глубокими поперечными долинами, высились плоские пики Мустау, высшей цепи, покрытые снегом и ледниками; на севере, над еще более лесистым и расчлененным южным склоном Алтая, также белели вечноснеговые вершины.