Вольфганг Нейгауз - Его называли Иваном Ивановичем

Вдруг он тихонечко присвистнул.

- Что случилось?

- Сани.

Просандеев тоже увидел сани с одиноким седоком в тулупе.

- Смотри-ка! Немцы, видно, кое-чему уже научились и высылают вперед наблюдателя. Ну что ж, его-то мы пропустим, не спугнем.

- Подожди-ка. - Тихомиров поднес бинокль к глазам и неожиданно громко рассмеялся: - Глазам своим не верю. Ведь это твой дед катит из Курганово! И передал бинокль командиру: - Посмотри, убедись сам.

Командир сразу узнал знакомого деда.

- Скачи ему навстречу. Пусть поторапливается, а то, чего доброго, приведет фашистов на хвосте, - приказал Просандеев посыльному.

Предупреждение было своевременным. Как только старик въехал в село, на шоссе показалась колонна гитлеровцев.

- Товарищ командир, прибыл с важным сообщением, - обратился дед к Просандееву.

- Только не сейчас. Видишь, мы приготовили здесь тепленькую встречу фашистам.

- Это я прекрасно вижу, товарищ командир.

- Тогда иди в погреб.

- Что-о-о?! - совсем не по-военному воскликнул старик. - Я тоже умею стрелять.

Только теперь все увидели, что у деда был с собой дробовик.

- Что ты собираешься делать со своим ружьишком? - не без иронии спросил Тихомиров. - Сбивать пуговицы у немцев с шинелей?

Дед обиделся и проворчал:

- Подожди, посмотришь, на что способно охотничье ружье!

Но на старика больше никто не обращал внимания, так как передние сани гитлеровцев уже подъезжали к околице.

Шменкель из своего укрытия всю дорогу видел как на ладони. Метрах в ста пятидесяти дорога делала небольшой поворот, но там был командный пункт: пулемет командира возвестит о начале атаки.

- Немцы уже едут, разве ты не видишь? - прошептал Рыбаков.

В морозном воздухе отчетливо слышался скрип множества саней, Вот из-за поворота показались первые сани, за ними вторые, третьи... Сани приближались, росли в размерах. Солдаты, сидевшие в санях, были закутаны до самого носа, воротники шинелей подняты. Немцы били в ладоши, стараясь как-то согреться.

Шменкель изготовился для ведения огня, взяв на прицел первые сани. В руках у него был трофейный автомат. Сани подъехали так близко, что Фриц хорошо видел посиневший нос фашиста. Но команды стрелять все еще не было. Фриц уже боялся пропустить первые сани, которые ехали от него метрах в пятидесяти.

И в этот момент началось. Шменкель, увидев сноп трассирующих пуль, летящих со стороны КП, начал бить из автомата по саням. Солдаты попадали в снег. Испуганная лошадь рванулась в сторону, но тут же запуталась задними ногами в постромках соседних саней. Стрельба со всех сторон ошеломила гитлеровцев.

Шменкель выскочил на улицу. Из домов и сараев, стреляя на ходу, бежали к дороге партизаны. Гремело громкоголосое "ура".

В кустах Фриц заметил нескольких немецких солдат. Он расстрелял их длинной очередью, но, когда нажал спусковой крючок еще раз, автомат молчал: магазин был пуст. Тогда Фриц настиг убегающего от него офицера и со всего маху ударил его прикладом по голове.

Не останавливаясь, Шменкель бежал дальше. Подобрав валявшийся на снегу немецкий пулемет, он начал стрелять в убегающих гитлеровцев...

Через десять минут все было кончено. Наступила тишина. Постепенно из погребов и подвалов начали выходить местные жители. Напрасно Шменкель пытался увидеть на их лицах злорадство. Для них этот бой был ни больше ни меньше как справедливой расплатой с гитлеровцами. И это возмездие русские несли с достоинством и гордостью.

Фриц забрал ручной пулемет убитого офицера и стал искать своего друга Рыбакова. Петр оказался неподалеку, он уже разгружал одни сани. Слышалась команда взводных командиров. Просандеев с комиссаром и дедом-связным медленно обходили поле боя. Вскоре местные жители, те, кто был в засаде, привели пятнадцать пойманных лошадей.

- Ты обещал дать нам оружие, командир, - сказал один из крестьян, обращаясь к Просандееву, - а то с охотничьими берданками много не навоюешь.

- В первую очередь необходимо укрыть в надежном месте трофеи. Все жители сегодня же должны покинуть село и уйти в лес.

Во дворе правления колхоза складывали отбитое у фашистов добро: мешки с мукой и картофелем, птицу, меха, шубы, ковры, посуду и даже постельное белье. Двое саней целиком были нагружены бутылями с самогоном.

У саней с самогоном стоял шум и гвалт. Оказалось, что кое-кто из партизан захотел было прихватить с собой несколько бутылок, но доктор Кудинова и две медсестры мужественно защищали сани.