А Красильникова все нет! Просандеев встал и заходил по комнате. Сейчас бы вскочить в седло да и узнать самому, в чем там дело.
Наконец разведчики прибыли.
В дверь протиснулся Красильников. Ему пришлось пригнуть голову, чтобы не удариться о косяк. Красильников вытянулся, собираясь доложить по всей форме, но командир махнул рукой.
- Ну как дела?
- Мы привезли немца.
- Хорошо. Ну и что же он за человек?
- В трех словах не скажешь, товарищ командир.
И разведчик совсем не по-военному пожал плечами.
- Садись, закуривай и рассказывай.
Красильников полез за махоркой, не спеша закурил.
- У Порутчикова есть небольшой участок в лесу, и найти его не так-то просто. Немец случайно набрел на избушку лесника. Скрыться там от преследования - пара пустяков. Мы подошли к этому месту, когда уже стемнело. Окружили дом, я постучал в дверь. Открыла молодая девушка. Сначала испугалась, но, увидев, что мы не немцы и не полицаи, успокоилась. Однако от двери все же не отошла. Тут я ей и сказал: "Мне известно, дочка, что у вас скрывается немецкий солдат. Так вот я хочу с ним потолковать".
Девушка впустила нас в избу. Навстречу нам поднялись хозяин с хозяйкой. У печи на лавке дремал немец.
"Вставай, фриц, партизаны пришли!" - крикнул я немцу.
Он встал и без тени страха подошел к нам. Мне показалось даже, что он будто улыбнулся, спрашивая меня: "Ты - командир... партизан?"
"Нет", - ответил я и на всякий случай скомандовал: "Руки вверх!", а чтобы он лучше понял, наставил ему в грудь дуло автомата. "Где пистолет?" спросил я его.
"Никс пистолет", - ответил немец.
Я обыскал его, но никакого оружия при нем, кроме тесака, не было. Хозяева тоже говорили, что он пришел к ним без оружия.
Немец совершенно спокойно дал обыскать себя, а потом заявил: "Я не фашист". Помолчав, он посмотрел мне прямо в глаза и повторил: "Я не фашист, я комсомолец, понимаешь?.."
- Ну, да ты меня знаешь, командир, - продолжал рассказывать Красильников, - меня не так легко убедить. Представь себе, стоит перед тобой фриц, да еще нахально утверждает, что он комсомолец. Немец еще что-то стал объяснять на своем языке, но я подумал, что это он от страха заговариваться начал. На вид ему лет двадцать с небольшим. Однако он не дрожал от страха, как другие, кто попадал к нам в руки... Тем временем подошли и остальные наши ребята. Некоторые советовали безо всяких разговоров пустить немца в расход - одним фашистом, мол, станет меньше на свете.
Откровенно говоря, командир, чувствовал я себя в тот момент не в своей тарелке. Порутчиковы в один голос утверждали, что это - хороший немец, да и Сидоров просил не горячиться и во всем разобраться. А немец все стоял передо мной и твердил одно и то же: "Я комсомолец". Что мне было делать?
"Бросьте, ребята, - сказал я, обращаясь к партизанам. - Это, конечно, фриц, но он утверждает, будто он - комсомолец. К тому же командир приказал доставить к нему этого немца. Там разберемся, кто он такой..."
- Ты поступил совершенно правильно, - похвалил командир Красильникова: на этого храброго и опытного партизана всегда можно было положиться. Приведи ко мне немца. Да скажи-ка Виктору Коровину, чтоб пришел перевести наш разговор. Да и комиссар пусть зайдет.
Часовой ввел немца. Пленный был среднего роста и выглядел точно так, как его обрисовали местные жители: светловолосый, хорошо сложен, с открытым лицом. Несколько секунд командир отряда и немец внимательно изучали друг друга.
Затем немец сделал несколько шагов к Просандееву и спросил:
- Ты - командир партизан?
- Да.
Немец подошел к командиру вплотную и, дотронувшись пальцем до его груди, сказал:
- Ленин!.. Тельман!
Просандеев понял, что ему хотел сказать немец, но, как командир, он должен был все проверить.
- Сядь! - приказал Просандеев.
Немец сел, пододвинув табурет ближе к командиру.
- Фамилия, имя?
- Шменкель Фриц.
В сенях послышались шаги. Это пришли Коровин и небольшого роста черноволосый комиссар отряда Тихомиров. Оба с интересом разглядывали пленного.
- Ну, Виктор, начнем, - обратился Просандеев к переводчику. - Спроси его, кто он такой, как сюда попал и что хочет.
Шменкель тоже с интересом смотрел на вошедших. Встреча с партизанами не была для него непредвиденной: он сам искал этой встречи, с нетерпением ждал ее и был рад, что наконец это случилось. Его только немного разочаровал длинный разведчик, который накричал на него безо всякой на то причины. Но в тот момент Фриц думал только об одном - не показать партизанам, что он их боится. "Пусть они подозревают, что я шпион, фашист, а я спокойно буду отвечать, что я не фашист и не шпион. Теперь же я нахожусь перед командиром партизан, который, разумеется, сначала должен допросить пленного. Вот теперь я и расскажу все откровенно. Жаль только, у меня нет никаких доказательств того, что я говорю правду".
Читать дальше