Александр Городницкий - След в океане

Видно годы минувшие эти
Все проспал ты,
Что сегодня пошли твои дети
В оккупанты.
Отшумит над горами ненастье,
Снег растает,
А стоять им приказано насмерть
Где поставят.

С чем там почта к тебе полевая
В дом стучится?
И на грязной войне убивают
Как на чистой.
Кружит смерч над ущельем проклятым,
Бог всевышний,
Там, где брат разбирается с братом,
Третий — лишний.

Под огнем он стремительным сгинет,
Под фугаской,
На бесплодной на этой чужбине
На афганской.
Писаря сосчитают потерн,
И негромко
Постучится в закрытые двери
Похоронка.

Клубится за окном пожара едкий чад, —
Не жаворонки в нем, а вороны кричат.
Голодная страна огнем обожжена, —
Гражданская война, гражданская война.

Гражданская война, гражданская война,
Где жизни грош-цена, и Богу грош-цена.
Дымится за межой неубранная рожь,
Где свой и где чужой, никак не разберешь.

Гражданская война, гражданская война,
Где сыты от пшена и пьяны без вина.
Где ждать напрасный труд счастливых перемен,
Где пленных не берут и не сдаются в плен.

Гражданская война, гражданская война,
Земля у всех одна и жизнь у всех одна,
А пулю, что летит, не повернуть назад.
Ты думал — враг убит, а оказалось — брат.

И кровь не смоешь впредь с дрожащих рук своих,
И легче умереть, чем убивать других.
Гражданская война, гражданская война,
Будь проклята она, будь проклята она!

Не стреляй, солдатик, в брата,
Не стреляй в него, сынок.
Как придешь потом обратно
На родительский порог?
В этом шуме, этом гаме,
И соляровом дыму,
Ты сейчас не на афгане,
А в родном своем дому.

Если сам ты из народа,
Не пали в него в упор, —
За его спиной свобода,
За твоей спиной — майор.
От награды проку мало,
А засудят — не беда:
Нет другого трибунала
Кроме Божьего суда.

Будет кровь кипеть, клубиться
На асфальте площадей.
Станешь ты навек убийцей,
Отделенным от людей.
Благодарность перед строем,
Грохот танковый в ночи, —
Призывали нас в герои,
А призвали в палачи.

Не отмоешь после руки
Через день и через год.
Вот приказ: «За/драить люки!»
А потом приказ: «Вперед!»
Нет назад тебе возврата,
Нет минуты ни одной.
Не стреляй, солдатик, в брата,
Не дави его, родной.

Те, кто тянет ладонь к перу,
Не зовите Русь к топору, —
Только в руки возьмешь топор,
Он поскачет во весь опор.

Злой воды, где шуршит шуга,
Не зови на свои луга, —
Утопив твоего врага,
Не вернется река в берега.

Не зовите Русь к топору, —
Пламя вскинется на ветру.
Запылает отцовский дом,
Не загасишь его потом.

Не припомнят былых обид,
Кто убил, и кто был убит, —
Будет помнить хмельной инвалид
Довоенный уютный быт.

Не зовите Русь к топору, —
Этот путь не ведет к добру.
Не от этого ль топора
Помирать вам придет пора?

Мы народ артельный,
Дружим с топором,
В роще корабельной
Сосны подберем.
Православный глянь-ка
С берега народ,
Погляди, как Ванька
По морю плывет.

Осенюсь с зарею
Знаменьем Христа,
Высмолю смолою
Крепкие борта.
Православный глянь-ка
С берега народ, —
Погляди, как Ванька
По морю плывет.

Девку с голой грудью
Я изображу,
Медную орудью
Туго заряжу.
Ты, мортира, грянь-ка
Над пучиной вод, —
Расскажи, как Ванька
По морю плывет.

Тешилась над нами
Барская лоза,
Били нас кнутами,
Брали в железа.
Ты, боярин, глянь-ка
От своих ворот,
Как холоп твой Ванька
По морю плывет.

Море — наша сила,
Море — наша жисть.
Веселись, Россия,
Швеция, держись!
Иноземный глянь-ка
С берега народ, —
Мимо русский Ванька
По морю плывет.

Что мы только за век свой не видели,
Ленинграда привычные жители,
И чужие в ночи истребители,
И разрушенный бомбою дом.
Но в ненастную пору осеннюю
Может в город прийти наводнение,
И суровое это явление
Переносим мы все же с трудом.