Юрий Папоров - Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе

Первая статья Гарсия Маркеса в газете «Универсаль» называлась «Жители города…» и была посвящена славным страницам истории колониального города Картахена-де-Индиас. Она была опубликована 21 мая 1948 года на двух полосах и открывала новую колонку «Точка. И с красной строки». На следующий день в этой колонке появилась заметка «Не знаю, из чего состоит аккордеон», затем «В то время как Совет Безопасности спорит…», и вскоре колонка приковала к себе внимание читателей. Так начался путь одного из лучших журналистов Колумбии Габриеля Гарсия Маркеса и, возможно, лучшего из репортеров, писавших на испанском языке.

— Вчера Габо в сильном подпитии благодарил судьбу за то, что вовремя оставил тлетворную интеллектуальную среду столицы. И утверждал, что пьян от общения с карибской культурой. — Мануэль Сабала показывал главному редактору Лопесу Эскауриасу очередную статью Гарсия Маркеса.

— Это хорошо! Вот только ректор университета жалуется, что наш Габо плохо посещает лекции и никакого интереса к учению не проявляет, — заметил главный редактор.

— Но его колонка имеет успех! Для нас он подарок.

— А долго ли он будет с нами? Он помешан на создании новой литературы. Подруга моей дочери, молодая поэтесса, пересказывала мне речи, которые Габо произносит перед друзьями в кафе. Он с яростью говорит о том, что колумбийская литература — сущее дерьмо, поскольку она оторвана от реальной жизни страны.

— Извини, но его собственные рассказы — чистейшая абстракция, интеллектуальная игра и явно написаны под влиянием Кафки, Джойса, Борхеса.

— Однако они выстилают путь для литературы будущего. Я в этом не сомневаюсь. — Главный редактор говорил, одновременно читая статью, после чего возвратил ее Мануэлю Сабале. — А ведь пишет он здорово!

— Я тебе не говорил, но под нашим с ним влиянием сложилась Группа литераторов Картахены: кроме нас это Густаво Ибарра Мерлино, Эктор Рохо Эрасо, Рамиро де ла Эсприелья, Сантандер Бланко Кабеса, еще кое-кто, и даже Мануэль Сапата Оливейя присоединился к нам.

— Это хорошо, что ты патронируешь молодых. Это реклама для газеты. Я знаю, твой Габо в тебе души не чает. — Доминго Лопес пил кофе из маленькой чашечки.

— Я ему во многом помогаю. Я верю в его будущее. Характер у него, конечно, не сахар, но талант огромный! И такой тяги к знаниям я еще не встречал. Он перечитал уже почти всю мою библиотеку. — Сабала пригладил пышные, уже седеющие волосы. — Меня поражает количество стихов современных поэтов и классиков, которое Габриель знает наизусть.

— А меня поражает его способность в полночь диктовать срочные материалы прямо на типографский станок, потом, как говорят, идти в дом мадам Матильды Ареналес «Кровати напрокат», а к часу следующего дня класть тебе на стол очередную статью.

— Чаще после работы он с друзьями и подругами отправляется читать стихи на набережную залива Де-Альмас [26] Район порта Картахены. .

— Не только за этим. Однажды он мне признался, что черпает материал для своих статей из разговоров с пьянчугами, ночными гуляками и проститутками. И я ему верю.

— Это не мешает ему тщательно штудировать Вирджинию Вулф, например. Он уже три раза брал у меня «Миссис Дэллоуэй», изучил «Моби Дика» Джозефа Конрада… — Сабала не договорил — в кабинет следом за секретаршей вошел Гарсия Маркес.

— Извините, я могу отнести статью в набор? Я тороплюсь в университет, — произнес Габриель и закашлялся.

— Похвально! — сказал главный редактор. — Ты бы еще курил поменьше, а спал побольше. Словом, береги здоровье!

В то время Гарсия Маркес особенно сдружился с молодым адвокатом и писателем Рамиро де ла Эсприелья. Их литературные вкусы были поразительно схожими. По-разному они относились лишь к Трумэну Капоте и Сарояну, а любимыми писателями обоих были Фолкнер и В. Вулф, служившие им образцами нового стиля в прозе.

Оба были заядлыми mamadores de gallo — шутниками и балагурами. Известен такой забавный факт. 5 июля 1949 года им было поручено вручить короны и скипетры двум королевам красоты на городском конкурсе. Оба написали свои выступления заранее, но поменялись текстами, и каждый не знал, что написал другой, так что публика получила двойное удовольствие — как от содержания речей, так и от манеры чтения обоих ораторов.

Читатель «Ста лет одиночества» помнит, как менялись текстами выступлений Хосе Аркадио Второй и Аурелиано Второй.

Дверь в кабинет главного редактора едва не слетела с петель. На пороге появился Гарсия Маркес.