Юрий Папоров - Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе

— Река шумит, камни гонит! Если и дальше так пойдет, глядишь, и я поверю, что вы с Кармен и прочими моими друзьями сделаете из меня лауреата Нобелевской премии.

Плинио Мендоса часто навещал своего друга в Барселоне и останавливался у него в доме на улице Капоната. Дом был большой, со служанками и сторожем-садовником, бывшим футболистом сборной Каталонии. В тишине этого дома рядом с писателем жила и его Слава. Чтобы она особенно ему не докучала, Гарсия Маркес установил строгий распорядок, в соответствии с которым до трех часов дня его никто не должен был беспокоить — он принадлежал только самому себе и пишущей машинке. В середине 1970 года писатель успешно работал над очередной версией «Осени патриарха».

После изысканного обеда, приготовленного искусной кухаркой, он обычно переходил в просторную гостиную с английской кожаной мебелью и дорогими картинами и слушал классическую музыку или популярных тогда «Битлз», а иногда мансанеро и вальенаты родной Колумбии. У него был великолепный стереокомбайн, и еще он любил наблюдать из окна гостиной, как садовник срезает желтые розы, чтобы к пяти вечера заменить во всех комнатах вчерашние цветы.

К этому часу садовник-консьерж переодевался в униформу, чтобы, встречать новых друзей писателя, которыми Гарсия Маркес, как модный литератор, обзавелся очень скоро.

«Хорошо известно, что преуспевающая каталонская буржуазия наложила на Барселону свой отпечаток. Весь город дышит их цепким коммерческим практицизмом и дымом их сигар.

Барселона — царство предприимчивых и активных людей, одетых в отлично сшитые костюмы, посещающих дорогие рестораны, кабинеты банковских воротил и концертные залы, где выступают „звезды“. Их часто можно встретить на шикарных пляжах Коста-Бравы, где они любуются голубой далью моря или купаются около своих белоснежных яхт, ни на минуту не переставая думать о новых выгодных сделках.

… Эти люди очень мало похожи на писателей, таких, как, например, Хуан Гойтисоло, которые живут в Париже, ездят на метро, одеваются как придется, смешиваются с толпой и с удовольствием беседуют с теми, кто гуляет по бульварам или сидит в каком-нибудь кафе. Такие, как он, живут в маленьких комнатках, где нет ничего, кроме стола и толстой тетради, в которой они, по вдохновению или в силу привычки, пишут рассказы, повести и романы. Они слишком заняты, чтобы красоваться в модных местах, и слишком безразличны к условностям, чтобы носить дорогую одежду.

Париж — это Париж, а Барселона — это Барселона.

Барселона не годится для писателей, которые только начинают оттачивать свое перо; там они подвергают себя риску быть раздавленными, в лучшем случае они получат работу корректора, будут вычитывать гранки или станут переводчиками. Виною тому издатели, которые не принимают к рассмотрению прекрасные рукописи только потому, что авторы их неизвестны.

Зато для писателя с именем Барселона — идеальное место: мало того что она является столицей издательского испаноязычного мира и полна разнокалиберных интеллектуалов и художников всех мастей, сверкающих, как морская пена, — именитого там везде приглашают, окружают вниманием, обслуживают по высшему классу, рекомендуя, если у него есть желание, рестораны, где подают лучших устриц и иные искусно приготовленные дары моря, лучшую испанскую ветчину и самое выдержанное вино; ателье, где на заказ шьют отличные рубашки и пиджаки из замши и кашемира; ночные клубы, где показывают наиболее откровенный стриптиз, и лучший дом терпимости на улице Рамбла с юными девочками и мальчиками.

…По тому, как его новые друзья рассаживались вокруг знаменитого писателя, как вдруг начинали расхваливать какую-нибудь вещицу или одежду, недавно им купленную, и как громко хохотали над плоскими шутками, иной раз срывавшимися с его языка, я начинал ощущать, что окружавшая его атмосфера, прежде мне незнакомая, полна той тонкой придворной лести, какой в свое время были окружены монархи Версаля. Кинозвезды и режиссеры, оперные певицы и певцы, театральные светила, торговые дельцы, бизнесмены, издатели всех мастей, высшие правительственные чиновники — вот те люди, которые теперь окружали писателя» (20, 174–176).

Так свидетельствовал ближайший друг писателя Плинио Апулейо Мендоса, которому Габо не уставал повторять, что всем этим он обязан роману «Сто лет одиночества».

Таков краткий рассказ о жизни и творчестве Габриеля Гарсия Маркеса, о его деятельности и друзьях и о том, как было создано одно из самых необычных произведений литературы XX века — роман «Сто лет одиночества».