Хрисанф Херсонский - Вахтангов [1-е издание]

«Здоровым мне хочется быть: надо много работать и дни свои на земле кончить хорошо, а если можно, то и талантливо».

На второй день после операции — 7 января — студия получает письмо:

«Дорогие и любимые!

Кланяюсь Вам. Думаю о Вас радостно. Скоро вернусь.

На душе тишина и полная вера в Вас. Мы еще поработаем, чорт побери! — Растите, да так, чтобы за Вами не угнаться.

Ваш Е. Вахтангов.

Поправляюсь».

Во время операции врачи обнаружили, что у Евгения Богратионовича была большая застарелая язва. После операции он почувствовал себя спасенным, помолодевшим и, лежа в больнице, много пережил и передумал.

Оглядываясь критически назад, увидел, «как много делал такого, чего не надо было делать». Яснее стало и все то, что на пройденном пути было самым ценным и важным. Повинуясь чувству глубокой благодарности, он пишет В. И. Немировичу-Данченко о том, что жизнь его на земле была бы пустой, если б он не попал в Художественный театр. «Здесь я научился всему, что знаю, здесь я постепенно очищаюсь, здесь я получаю смысл своих дней. Вы приняли меня в театр, Владимир Иванович. Вам первому обязан тем, что имею, и не могу, не могу не сказать Вам, какую тайную и большую благодарность чувствую к Вам. Я никогда не говорил Вам о том, как жадно я поглощаю каждое Ваше слово, об искусстве актера в частности, Вы и не знаете, как пытливо я ищу у Вас ответа на многие вопросы театра и всегда нахожу.

Первая беседа о «Росмерсхольме» зарядила меня на все время работы, а когда Вы принимали работу, мне открылось многое. Душа и дух, нерв и мысль, качество темперамента, «секунды, ради которых все остальное», четкость кусков, подтекст, темперамент и психология автора, отыскивание mise-en-scene, режиссерское построение кусков различной насыщенности и многое еще, значительное и прекрасное, изумительное по простоте и ясности, стало таким знакомым и наполнило меня радостной убедительностью. У меня не будет другого случая сказать Вам все слова благодарности, какие есть у меня, и, может быть, пройдет много лет в тихой и скромной работе, никому не заметной, прежде чем жизнь пошлет мне случай реального общения с Вами. Поэтому я и тороплюсь хоть как-нибудь высказаться, хоть маленькими словами сказать Вам о своей восторженности, вере, благодарности и любви, настоящей человеческой любви».

И снова Евгения Богратионовича окружает множество дел, забот, писем, волнений, связанных с судьбой учеников и обеих студий. Но он остро почувствовал и узость их интересов. Как бы ни был близок и дорог этот круг людей, Вахтангова тянет к новым людям, к новым задачам. Прежний кругозор стал ему тесен.

31 января 1919 года Евгений Богратионович возвращается из санатория в Москву.

Вскоре В. И. Немирович-Данченко приглашает его к себе, знакомит с Невяровской и Щавинским и предлагает организовать опереточную студию.

Константин Сергеевич приглашает в Большой театр и предлагает организовать там занятия с артистами.

Евгений Богратионович начинает преподавать в студии кооператоров.

Его приглашают заведовать режиссерской секцией Театрального отдела Наркомпроса. Посоветовавшись с К. С. Станиславским, Вахтангов соглашается.

О. В. Гзовская — артистка МХТ — организует к весне на юге труппу для образования нового театра и предлагает быть у нее режиссером.

С. Хачатуров — помощник режиссера 1-й студии МХТ — предлагает с лета начать занятия в Армянской студии.

Другой помощник режиссера студии — С. Баракчеев — руководит студией железнодорожников и зовет к себе.

Оперная группа, работающая в 1-й студии [44] Оперная студия имени К. С. Станиславского. Она начинала свою работу в 1-й студии МХТ. над «Евгением Онегиным», приглашает заниматься с нею.

Евгений Богратионович записывает в дневнике: «О, господи, за что мне все сие!» Но никто не слышит от него решительного отказа. И вновь у него нет ни минуты свободной.

Здоровье его снова хуже. Врачи определили, что операция не дала положительных результатов, и назначают новую. Опять на операционный стол.

В дневнике: «24 марта 1919 года. Операция прошла. Видел вырезанную часть желудка. Дня четыре промучился. Потом пошло «обычно». Ну-с, посмотрим, что дальше».

Евгений Богратионович уже со злобой относится к своей болезни. Начинает понимать, что она неизлечима, хотя и ни с кем не говорит об этом. Тем дороже каждый день, каждый час… «Надо много работать и дни свои на земле кончить хорошо, а если можно, то и талантливо».