Утром я положила на стол Гоблину заявление об уходе. Он подписал, ни задав ни одного вопроса и не издав ни одного звука. На глазах изумленного коллектива муж вынес из кабинета Гоблина коробки, которые я так и не успела разобрать. Я помахала всем рукой — и ушла из издательского дома «Вич-инфо» навсегда.
Но, признаюсь, еще долго-долго ждала — вдруг Хозяин опомнится и позвонит? Пусть не позовет обратно на работу — хотя бы поговорит, спросит напрямую: «Правда ли, что вы воровали мои деньги?» Но не позвонил, не спросил. Значит, понимал, что все это вранье. Оно ему тоже удобно по каким-то причинам. Какую пургу ему нес Костылин про меня и жизнь в редакции? Могу только гадать. Не зря же именно Гоблин — дружок его закадычный, занял мое место.
От Хозяина я вестей не дождалась, зато меня мучили другие звонки. Жози плакала в трубку и приговаривала, что следующей уволенной будет она. Машка звонила и рвала сердце рассказами о том, как Гоблин наводит в редакции железную дисциплину. Юрик в «Одноклассниках» написал трогательное письмо «Вы навсегда останетесь в моей жизни лучшим главным редактором. Работать с вами — праздник». Все это было похоже на похороны, на поминки, на долгое прощание…
Свет погас, жизнь закончилась, время остановилось.
Опять телефон, подходить не хотелось, но это был звонок от Жози. Она с ходу сообщила:
— Ты представляешь, он меня уволил.
— Как? Тебя-то за что?
Оказалось, что Гоблин в один прекрасный день явился в офис в непотребном виде — то ли пьяный, то ли с похмелья, и начал грубо приставать к секретарше Насте. Бедная девочка так перепугалась, что влетела в общую комнату с перекошенным лицом. Коллектив дружно бросился ее защищать — все вместе пошли к Уткину. Тот выслушал историю и велел, как всегда, написать служебную записку. Настя записку написала, а все, кто был в этот момент в редакции, ее подписали.
На следующее утро Гоблин протрезвел, узнал про коллективное письмо и пригрозил уволить всех, кто его подписал. Первой попала под раздачу Жози.
Служебной записке ходу не дали. Костылин с Гоблином выдумали версию для Хозяина, будто бы у Гоблина подскочило давление, и поэтому он был неадекватен. Уткин решил, что коллектив мстит Гоблину за жесткую казарменную дисциплину, которую он ввел в редакции. Настю перевели работать в отдел логистики. Весь коллектив приходил на работу строго в десять и начинался мандраж: кого уволят следующим?
Я не могла больше этого слышать. Надо как-то вытаскивать себя из этого болота. Но как?
Тому, кто придумал этот сайт, я бы поставила памятник. Скромный позолоченный монумент где-нибудь в центре вселенной. Хотя мы и писали в «Вич-инфо» с издевкой, что «Одноклассники. ру» разрушил много семей, потому как масса людей кинулась вспоминать свою первую школьную любовь и жениться на ней. Но это чистая выдумка. Возможно, как говорится, такие факты и имели место быть, но все же абсолютное большинство пользователей этого сайта нашли здесь лекарство от одиночества и забвение от кризисных забот.
Я тоже на всякий случай разместила на сайте свою страницу. Просто так — мне не надо искать своих одноклассников, мы до сих пор все общаемся и знаем все друг о друге. Тем более, в нашем классе сложилась стойкая компания заводил, мы вместе проводили все свободное от уроков время и поддерживали друг друга всю жизнь. Зато на сайте я нашла товарищей по любви к таксам, и мы даже создали целое сообщество «таксистов».
В тяжелые дни одиночества и депрессии я практически не вылезала из виртуального пространства. И когда увидела в «Одноклассниках» письмо от некой Нины Хансен, подумала, что это какой-то спам. Тем более, на фотографии был изображен молодой человек симпатичной наружности. Но письмо… Оно начиналось словами: «Ты помнишь Нину Калашник? Это я…»
Еще бы я не помнила Нину Калашник! Она пришла к нам в пятом классе и училась два года. Ее отец — военный, и как все семьи военных, они каждые два года меняли адрес, а дети из таких семей, соответственно, школу. Нина была маленькая и пушистая, села куда-то за последнюю парту, где ее было совершенно не видно. Мне стало ее жаль, и я пригласила ее сесть с собой. Жози в то время решила подтянуть математику, а я, видите ли, отвлекала ее всякими пустыми разговорами и мешала слушать учителя — поэтому она отсела от меня на первую парту. А Нинка пересела ко мне — и больше мы с ней в течение двух лет так и не расставались. Но потом затерялись на просторах великой родины.
Читать дальше