М. Новоселов - Иван Васильевич Бабушкин

Доводилось ему слышать передававшиеся в той лесной стороне из рода в род предания о красавице девушке, глубоко-глубоко в недрах земли скрывшейся от преследований разбойников и плачущей горькими слезами о своей загубленной доле. Слезы ее выступают поверх земли солеными источниками, и люди мучаются, работая на солеварнях. Но придет время, когда разбойники будут изгнаны из лесов, и тогда слезы девушки превратятся в теплые, благодатные для людей лечебные ключи. Слышал он и протяжные старинные песни о «горе-злосчастье, что черной тучей над лесами угрюмыми сгустилося…».

С каждым годом Ване жилось все тяжелее. Характер его формировался в суровой трудовой жизни. Он не только видел, но и сам испытал на себе всю тяжесть полукрепостного труда.

Когда Ване исполнилось десять лет, в Леденгское вернулась за своим сыном Екатерина Платоновна. Она продала жалкую домашнюю утварь, обошла своих соседей, заглянула с Ваней на деревенское кладбище, заросшее густой травой и кустами бузины, горько поплакала на могиле Василия Акинфиевича, прощаясь с дорогими местами.

Ранним утром Екатерина Платоновна вышла с Ваней за околицу села, подвязав покрепче за спиною берестяное лукошко с пожитками. По-прежнему покрыты густым иссиня-черным облаком длинные и низкие сараи солеварен. До самой земли поклонилась Бабушкина селу, в последний раз окинула взглядом видневшееся кладбище с могилой мужа и не спеша, тронулась в путь. Ваня шел рядом, держа мать за руку, и, как взрослый, постукивал по дорожной пыли белой березовой палочкой.

Путь был неблизкий. До почтового тракта шли пешком, затем Екатерина Платоновна упросила попутчиков подвезти ее с сыном до станции железной дороги.

…Через несколько дней поезд подходил к столице. Впереди, в туманной дали, виднелся город. Ваня широко раскрытыми глазами смотрел на бесконечные пригороды, высокие фабричные здания, широкие улицы.

На другой же день, но приезде в столицу Екатерина Платоновна, по совету землячки, повела Ваню к хозяину зеленной лавки. Лавочник был из богатых, он держал ларьки почти на всех рынках столицы. Из своего склада лавочник рассылал мальчиков-подручных во все концы города: и к покупателям, «которые почище», и в ларьки на Сенную, и на Апраксин рынок.

Екатерина Платоновна кланялась, несмело упрашивая хозяина взять «хоть на первое время» Ваню «в ученье».

Лавочник сначала лишь молча качал головой: худощавый деревенский мальчик вряд ли справится с работой, которую выполняли шустрые ярославцы — подростки, умевшие «показать товар лицом», но под конец переговоров еще раз недоверчиво оглядел Ваню и не торопясь, четко и внушительно произнес:

— Ну, уж так и быть, попробую, возьму мальца. Только, чур, уговор дороже денег: что скажу — выполнять свято. Хлеб-соль — мои. Одежа — тоже моя. А ноги да проворство — твои. Сметка, чтоб покупателя не упустить, тоже твоя. На выучку не серчай: за битого двух небитых дают. Потрафишь — полтину в месяц положу для начала. Не потрафишь — палки не пожалею. Запомни сразу и навсегда: лежебоков не держу. — С коротким смешком он добавил: — У меня жизнь проворная! Слыхал, чай: волка ноги кормят?

Мать ушла, низко поклонившись «благодетелю». А Ваня сразу же пошел подметать большой двор, замусоренный перепрелой соломой, прокисшей капустой.

И началась для деревенского парнишки поистине «проворная жизнь»…

Первое время Ваня работал «по домашности»: помогал дворнику колоть и таскать дрова, убирать подвал с различными соленьями, связками сушеных грибов, кадками меда. На обширный двор то и дело въезжали подводы, привозившие лавочнику клюкву в широких плетенках-рогожках, ящики с яблоками, кадки с моченой брусникой, бочки с солеными огурцами.

— Эй, парнишка, подмогни!..

— Ванька, не зевай, влезай наверх да распаковывай попроворней!..

— Эй, вологодский леший, заснул, что ли?.. Подмогни живей!.. — то и дело слышались окрики хозяина, с раннего утра до поздней ночи сновавшего с громадной связкой ключей то в амбар, то в ледник, то в лавку.

И Ваня старался везде и всюду помочь, подтащить, рассортировать, навести лоск.

Труднее всего доставалось ему именно это наведение лоска, на которое особенно обращал внимание хозяин. С наступлением жаркого времени овощи быстро увядали, теряли свежесть и цвет. Поэтому лавочник старался сбыть покупателям редиску, цветную капусту, артишоки, шпинат как можно скорее. Он внушительно тыкал короткими толстыми пальцами то в самое лицо покорно склонившегося Вани, то в связки моркови, редиски или сельдерея: