Светлана Кузнецова - Индия 1987. Путевые записки советской туристки. [с фотографиями]

А 1200 рупий жгут карман. Один час на все лавки. И первая, конечно, "Хусейн". Вот и сам хозяин: толстый, сытый, грязноватый, с приклеенной улыбкой. Мы бросились к прилавкам, как голодные к котелку с едой. Нет силы, способной остановить русского туриста, и начался торг. Бирюза — пять кусков мыла...: " Мало мадам", гранат — пять кусков: " Очень мало..." Оставив надежду пробраться к прилавку, мне ничего не оставалась делать, как наблюдать за группой. Пожалуй, только пятеро не принимали активного участия в купле-продаже и примерке кожаных вещей. Старшой с переводчицей немного брезгливо стояли в стороне (они-то своё возьмут!!!), Валька не могла " столь низко пасть " в первый день; мне было не пробраться да, честно говоря, я и не знала толком, чего мне надо; старенькая тетенька Наташа, стоя у косяка, собирала силы для робкого штурма; да Виктор — летчик, начисто отвергающий всякую толкотню, ажиотаж и шум-гам вокруг мелочей жизни.

Я с трудом выбралась из лавчонки, заполненной потными советскими туристами и, не сделав и трех шагов, попала в "парную" другой лавки. Здесь попроще, да и наших поменьше, но они торгуются еще ожесточенней. Это "Павловны" — две подружки лет 45-и. Они на это способные — сразу бросаются в глаза. Не успела я и сориентироваться, как приказчик набросил мне на шею нефритовую нитку. Я робко пыталась доказать, что мне не надо "этого". "Но, мадам, хорошо, тебе хорошо", цокая языком и одновременно поглаживая по нижней части спины. Пришлось взять. "Павловны" шипели: "От тебя не убудет, бери еще что-нибудь" и, взяв еще две нитки, я выбралась из лавки все на тоже пекло.

Кажется, что воздуха нет совсем, марево колыхалось, не давало рассмотреть что-то и в пяти метрах. Спроси, как меня зовут, и я не сразу отвечу. Мозги начали плавиться, а с ними и шоколад "Аленка", зачем-то засунутый в сумку. "Черт, перепачкала всё", — я осторожно достала и положила обертку с жидкой текущей массой на плиту.

Вскоре возникла замученная, мокрая, но счастливая Савина с тюком под мышкой.

— Что это?

— Я пальто купила (в глазах блеск удачливого охотника).

— Тань, ты его мерила?

Ага... В номере рассмотрю — жарко.

Мимо нас гордо, ничего не видя перед собой, шел тощий индус, неся капающий шоколад "Аленка". Нам стало смешно. Вряд ли он понимал — что это, но знал твердо — съедобно.

Казалось, сними я рубашку, сними все, что есть на мне, и легче не станет. Только душ и чай могут спасти. А группа все не шла, продолжая торговаться.

Рваные картинки событий в ожидании группы.

Выделив меня из толпы, заковылял инвалид — мальчик лет 10-и, без ноги, с торчащей костью. Бежать было некуда, и я сделала "страшное" лицо (мол, ни денег, ни "ченжа" ничего нет), но он — то, видно, видел и пострашнее. Демонстрирует какой-то блокнот в руке: на нем пишешь, закрываешь, и надпись исчезает. "А, куплю",- подумала я.

— Сколько?

— Ван сигарет.

Одна сигарета, что ж, цена подходящая. Но, как только он почувствовал ее в своей ладони, так неожиданно быстро исчезли и блокнот, и сам нахальный инвалид.

У края дороги на траве стоит немолодой индус. Рядом у ног змея в лукошке. За кусок мыла хозяин-заклинатель позволял заснять кормилицу, но мыла не было с собой. И черт с ней! "Индия большая, змей много и твоя не последняя", — равнодушно подумала я.

Господи, наконец, пришли все, автобус тронулся. До отеля не смолкали крики, переходили из рук в руки купленные вещи. Друг у друга вырывали удачные покупки. Приехали.

Савина на ужин спуститься не смогла...

— Отстань, тошнит меня от пищи, я "полежу".

"Ну и хрен с тобой",- подумала я. Аппетита не было, тем более то, что я взяла, было неизвестно из чего. Не ясно мясо или овощи, или рыба. Только "кола" радовала глаз.

Первый день в Дели — он был бесконечен.

Нет нам покоя и после ужина: экскурсия в дом "среднего достатка". Хочешь, не хочешь, а ехать придется, в номере не оставят — кругом агенты спецслужб (!!!), которые только и ждут, как бы завербовать советского туриста. Я, матерясь в душе, что не успела принять душ и спокойно полежать перед телевизором с сигаретой и Савина, чертыхаясь из-за ужасной жары, — поднялись и пошли к выходу.

У автобуса, изрядно поредев, стояла кучка наших. За остальными пошел старший с каменным лицом. А как же! Порядок должен быть везде! Собрали всех, расселились и погрузились в темноту индийского вечера. Темнота не была совсем черной, а казалась фиолетово-серой от дымков спиртовок, на которых нищенки жарили кукурузу, а также от тускло освещенных, совсем маленьких лавчонок с продуктами. И даже очень яркие звезды не искрились в темном небе, казались мутными и близкими. Шум города стих, только шорох шин, сигналы автобусов и моторикш изредка нарушали тишину.