Бонавентура Буткевич - Вторжение французов в Россию в 1812 г.

Несколько дней спустя, все более и более можно было заметить, что армия уходит из России; через Сейны проходил V корпус, в состав которого входило, по преимуществу, польское войско. Когда я узнал, что князь Иосиф Понятовский и генерал Домбровский намерены ночевать в Готнах у помещика Вольмера, в семи верстах от Сейн, я с сыном того же Вольмера, полковника национальной гвардии, отправился пешком туда, чтобы взглянуть на этих двух известных мужей. Вернувшись в Сейны, нашел я остатки польского войска, которое вошло в город без всякого порядка, точно какие-нибудь усталые путешественники. Вскоре прибыл и командующий войском генерал Исидор Красинский. Приехал он в карете, запряженной шестерней вороных лошадей, что составляло резкую противоположность с нищетой и рубищами солдат. Не знаю, по какой причине разнеслась молва, что в нескольких милях появились в значительном количестве казаки; раздался барабанный бой, войско засуетилось и собралось на рынке. Было всего войска около 4.000; но, принадлежа к различным полкам и будучи без командиров, оно не могло построиться в надлежащий порядок и образовало беспорядочную толпу. Когда прибыл к войску генерал, принесли какую-то связку (оказалось, что это были знамена), которой отдана была военная честь. Но потом оказалось, что слухи о казаках были неверны; генерал приказал солдатам разойтись по квартирам, а знамена препроводить в Варшаву. Тогда же толковали, что ни одно знамя не было утеряно; и в самом деле, в последствии, во время моего пребывания в Варшаве, не раз приходилось видеть эти знамена в арсенале, приведенные в порядок по приказанию великого князя Константина Павловича; после 1830 г. знамена эти перевезены были в Санкт-Петербург и в настоящее время находятся в Казанском соборе.

После выезда генерала Красинского настала полнейшая тишина; хотя и проходило много, большей частью поодиночке, французов, но на них никто уже не обращал внимания. Никому и в голову не приходило, что Наполеон будет проезжать через Сейны; между тем, 8 декабря по новому стилю, когда мы, в лицее, пробовали под руководством профессора Маевского получить из картофеля сахар, входит в комнату другой профессор, ксендз Яцына, и спрашивает Маевского: «Видел ли ты Наполеона, и если видел, помнишь ли черты его лица, т. к. с маршалом двора Наполеона Коленкуром едет какой-то господин, весьма похожий на Наполеона?» Маевский ответил, что видел его издали в Варшаве в 1806 г., а указывая на меня, прибавил, что лучше всего узнаю я, т. к. достаточно смотрел на него в Вильковишках.

Мы все отправились в дом, известный под названием Cafe-haus, принадлежавший г-ну Мицулевичу. Наполеон прогуливался по большой комнате, подходил к камину, в котором горел огонь; но жена Мицулевича постоянно отталкивала его от камина, т. к. в нем приготовляла кушанье для прибывших гостей; император был в мундире егерского полка; сверх мундира была бархатная куртка на собольем меху, и хотя, вместо характеристической шляпы, была у него на голове зимняя соболья шапка, с зеленым сверху бархатом, однако очень легко можно было узнать отличительные черты его лица. Мой учитель шепнул мне на ухо, чтобы не рассказывать другим об этом, т. к. видно, что император едет incognito. Все более и более наполнялась комната любопытными, на что Наполеон не обращал внимания; не переставал он возиться с хозяйкой подле камина и шепотом несколько раз произносил: «belle polonaise». Вдруг входит в комнату, в полной парадной форме, офицер гвардии, полка имени Красинского, местный комендант, который, остановившись перед императором и, отдав ему честь, обратился к нему со словами: «sire». На это Наполеон: «откуда ты знаешь, что я sire?» Офицер, указывая на орден почетного легиона, висевший у него на груди, отвечал, что удостоился получить его из рук императора после сражения при Ваграме. Наполеон, выразив свое удовольствие, прибавил: «если так, то нет надобности скрывать мое имя; поди и поищи подпрефекта (начальника уезда); приди с ним вместе, т. к. имею к вам дело». Офицер, выходя, сказал собравшимся, чтобы снять шапки, т. к. тут находится император. Все послушались офицера. Наполеон благодарил публику и просил ее не стесняться, но все стояли с непокрытыми головами. Не мешала уже хозяйка Наполеону подходить к камину, и по всему было видно, что император был в лучшем расположении духа; разговаривая с некоторыми женщинами и в особенности с Висневской, женою подсудка (т. е. помощника мирового судьи), которая обратила на себя его внимание молодостью и миловидностью; хвалил ее красоту, трепал по плечу и, по своему обычаю, слегка прикасался пальцами к плечу или брал за ухо. Когда прибыл комендант с подпрефектом, Наполеон отправился с ними в другую комнату, где находился маршал Коленкур, генералы Рапп и Сокольницкий и полковник гвардейского уланского имени Красинского полка Вонсович. Не скрывал Наполеон опасения своего при проезде от Сейн до Августова, т. к. 50 верст надо было проехать лесом, притом ночью и в расстоянии только 40 верст от русской границы, на которой уже начали появляться казаки в значительном количестве. Посоветовавшись с сказанными лицами, Наполеон решил, что подпрефект будет сопровождать его до Августова.