Ю. Сушко - Владимир Высоцкий. По-над пропастью

Интересно, кому этот Чи-ви-ли-хин свои «письма» адресует? Прямо в ЦК или на Лубянку? Вот же паразит. «На теле общества есть много паразитов...»

Настроения — как не бывало. Душу бы юн из этой «слабой душонки». Мне только этих «писем» сейчас не хватает. Там «шеф» рвет и мечет, а тут еще Чи-ви-ли-хин нагадить норовит... Когда же они угомоняться? Ладно, разберемся. Так, Марина ждет возле «России» к 12. Успеваю...

В этот полуденный час в пресс-баре международного кинофестиваля посетителей было совсем мало. За столиком у громадного окна потягивали пиво двое молодых людей.

— Скоро начнут подтягиваться, — ухмыляясь, сказал один из них в сером костюме. — Как тебе пивко, Данек? Легче стало?

— Да, Сережа, спасибо, — из вежливости ответил второй, красивый, статный, уверенный в себе парень с роскошной шапкой золотистых волос. Говорить ему сейчас совершенно не хотелось.

— Данек, ты на прием поедешь?

— Да нет, неохота. После вчерашнего как-то не тянет...

— Наш человек! — обрадовался первый и вдруг уставился в окно. — Смотри, кто идет! Высоцкий!..

Рыжеволосый парень увидел, как к интуристовскому автобусу, стоящему возле отеля, быстрым шагом приближался какой-то невысокий, крепкий человек в джинсах У дверей автобуса его остановил милиционер и что-то начал требовать. Крепыш эмоционально принялся отвечать, тыча в окно автобуса рукой. Но перепалка продолжалась, и в конце концов страж порядка бесцеремонно оттолкнул нахала, который рвался в автобус с важными иностранными гостями фестиваля. Парень вырвался из его рук и принялся яростно пинать автобусные колеса! Все напоминало старое немое кино: за стеклом не было слышно, кто там и что кричит, но по выражению лиц легко было догадаться. Вокруг уже собралась толпа зевак Милиционер стал махать руками — и автобус выкатился со стоянки. А парень, который пытался ворваться в запретную машину, медленно и обреченно, дыша, как побитая собака, побрел к гостинице.

— Это — Высоцкий, Данек, — быстро сказал своему визави мужчина в сером костюме. — Я его немножко знаю, сейчас познакомлю.

Парень в джинсах заходит в пресс-бар. Спутник Данека приветственно поднимает руку: «Володя!» Тот подошел:

— Привет.

— Володя, познакомьтесь, это — Даниэль Ольбрыхский, молодой польский актер, участник фестиваля.

— Высоцкий. А ты кто?

— Я? — спохватывается серый. — Я переводчик Пиво будете?

Высоцкий отрицательно покачал головой, потом кивнул напрощание и отошел от столика.

«Ты знаешь, кто это? — спросил «переводчик». — Это классный артист. Но это не главное». — «?..»— «Это великий певец. Но и это не главное». — «А что же самое главное?» — терял терпение Ольбрыхский. «Главное, — уважительно прошептал «переводчик», внимательно глядя по сторонам, — что он спит с Мариной Влади!»

О конфликте возле автобуса, который увез его Марину, а его, оплеванного и оскорбленного, бросили на стоянке, Владимир никому ничего не сказал. Даже Севе Абдулову. Просто пришел к нему домой и стал ждать, пока приедет Марина. Она знала, где его найти. Ведь сегодня в доме Абдуловых предполагался большой прием.

«Тогда впервые приехали в Москву все сестры Марины со своими мужьями. Была радостная встреча. Были друзья, был замечательный вечер», — рассказывал Всеволод. «Севина мама, — дополняла рассказ Марина, — приготовила чудесный ужин». «Володя поет, потом куда-то выскакивает, — перебивал Абдулов. — Я смотрю на Марину. Марина вся белая. И тоже не понимает, что происходит. Потом включились сестры, как родные, они тоже что-то почувствовали. А он все время выскакивает и выскакивает. Я за ним. Он в туалет, наклоняется: у него горлом идет кровь. Таким бешеным потоком. Я говорю: «Что это?» Он говорит: «Вот уже часа два». Он возвращается, вытирается, садится. Веселит стол, поет, все происходит нормально. Потом все хуже и хуже...»

Первой пришла в себя Марина, закричала, что срочно нужно в больницу, у Володи уже пульса нет! Она позвонила Левону Баделяну. «Скорая» приехала через час, но сразу везти в больницу не хотели: врачи боялись, что больной умрет в дороге. Владимир лежал без сознания, на иглах, уколах. Думали, что прободение желудка, тогда — конец. Марина устроила форменный скандал. Только тогда Владимира доставили в больницу. Оказалось, лопнул какой-то сосуд в горле. Литр крови потерял, долили ему чужой... После этого Высоцкого забрали в институт Склифосовского. 18 часов откачивали...

Уже дома их навестил Золотухин: «Он чувствовал себя «прекрасно», но говорил шепотом, чтоб не услыхала Марина... Володя... в белых штанах с широким поясом, в белой, под горлом, водолазке и неимоверной замшевой куртке. «Марина на мне...» — «Моя кожа на нем...»