Евгений Березняк - Пароль «Dum spiro…»

Звонили телефоны, хлопали двери. Заглядывали знакомые и незнакомые люди, сотрудники обкома. Наш разговор продолжался. Георгия Гавриловича интересовало все: на кого опирался в пропагандистской работе, почему потерял связь с подпольным обкомом, каковы методы и приемы гитлеровской пропаганды.

Я рассказал о том, как пытался связаться с партизанами, с фронтом, о своей работе в немецкой фирме «Украйнель».

…Как-то просматривая объявления на бирже, я узнал, что немецкой фирме «Украйнель» требуются грузчики. Заместитель шефа фирмы Роммель с вечно недовольным лицом, чем-то очень напоминающим кочан кислой капусты, отказал мне. При этом не без издевки заметил: «Их глауб нихт дас фон лерер айн эхтер трегер вирт». (Я не верю, что из учителя выйдет хороший грузчик). Но не прошло и недели после разговора с Роммелем, как я уже работал в фирме. И не грузчиком, а… счетоводом в отделе картотеки. Помогла одна знакомая — Лида, сотрудница фирмы. Она знала, с кем и как поговорить, где и чем подмазать. Вместе с переводчицей Инной Лида составила мне протекцию, и я стал винтиком хорошо налаженной коммерческой машины. «Украйнель» оказался одним из филиалов крупной немецкой фирмы, которая занималась сбытом нефтепродуктов. Выкачивая нефть из румынских промыслов «Плоэшты», фирма поставляла вермахту на восточный фронт бензин, обычный и авиационный, керосин, машинное масло, солярку и прочее. Ее центральное правление находилось в Лемберге (Львове).

— Исполнительность и аккуратность, аккуратность и исполнительность — вот что требуется от вас, — часто наставлял нас шеф Мюллер.

Меня он вскоре даже начал ставить в пример.

— Учитесь, господа: почти немецкая исполнительность и немецкая аккуратность.

Я действительно «старался», особенно при обработке накладных на горючее для вермахта. Выписки из накладных хранил в надежном тайничке на своей «немецкой» квартире.

Вот эти-то выписки с номерами частей, с указанной сортностью бензина — единственное наследство, которое мне досталось от «Украйнель» — я показал Георгию Гавриловичу. Он задумался.

— Твой «Украйнель», надо полагать, кое-кого из наших товарищей заинтересует. Готовь подробный отчет. И приступай к новым обязанностям. Жидковато у нас с кадрами. А у тебя опыт, область знаешь. С этой минуты ты наш работник — инструктор обкома.

Я встал. Георгий Гаврилович осмотрел меня с ног до головы. На мне рваная рубаха, потрепанный пиджак — вид никудышный.

— Просьбы, пожелания есть?

Я промолчал. Секретарь улыбнулся:

— Что без амбиции — это хорошо, а без амуниции — плохо.

Вызвал адъютанта. Час спустя я получил бушлат, китель офицерский, белье, сапоги и — что не менее важно — талон на питание в обкомовской столовой.

Проработал инструктором три месяца. Занимался информацией, ездил по освобожденным районам области. Вместе с заведующим партийно-организационным отделом В. Г. Общиным подготовил доклад о злодеяниях немецко-фашистских оккупантов на Днепропетровщине. Дел хватало. И уже далеким, недобрым сном казались мне служба в «Украйнель» и шеф Мюллер.

Вскоре мной заинтересовались двое в штатском. Один представился капитаном, другой — полковником.

Оказалось, моя папка с выписками накладных перекочевала из обкома в штаб 3-го Украинского фронта.

Мои посетители расспрашивали, как мне удалось легализироваться. Сообщили, что содержимое папки самым тщательным образом изучается, анализируется. Полезная папочка.

Визитов было несколько. Однажды спросили:

— А вы бы не хотели поработать во Львове?

— Но ведь Львов оккупирован.

— Вот именно. Мы и предлагаем вам работу в оккупированном Львове. Одним словом, командировку в тыл врага можно продлить. Западные районы знаете, с противником за одним столом сидели. Вам и карты в руки.

— Я многого не умею…

— Знаем. Научим.

В конце декабря я выехал в Москву. Как было сказано моим товарищам по работе, родным, «в длительную служебную командировку». Только Георгию Гавриловичу был известен конечный пункт ее — школа разведчиков.

Я пришел к нему проститься.

— Хотели мы тебя, Евгений, в дипломаты. Была заявка, собирались на учебу направить. Да, видно, у тебя на роду другая служба написана…

Новый год застал меня в пути. Мела поземка. Наш поезд то подолгу простаивал на затемненных полустанках, то «проскакивал» станции, оставляя за собой клубы дыма, снежную пыль.

Я ехал навстречу новой, пока еще неведомой мне жизни.