Евгений Березняк - Пароль «Dum spiro…»

В сумерках оказался у высокой каменной ограды. За ней смутно виднелись белые строения, кресты, купола.

Из калитки вышел какой-то человек в черном.

Монастырь. Вряд ли гестаповцы станут меня здесь искать. Перемахнул через ограду и оказался в густых зарослях сирени.

Нагреб сухих листьев — постель готова. Улегся поаккуратней, чтобы не помять свой «английский» костюм. Прислушался. Вроде ничего подозрительного. Вспыхивали и тут же гасли огоньки в монастырских окнах.

Теперь спать, спать.

Сон долго не шел. Только задремал — подозрительно зашуршали листья. Какое-то движение, шорох. Протянул в темноту руку — ежик.

Высоко в небе загорелась зеленая звезда. Если бы мне вчера сказали, что я увижу ее!.. «Ты становишься сентиментальным, капитан Михайлов. Спи, — приказываю себе, — спи!» Треснула сухая ветка. Будто кто-то идет. И снова тихо. Только в ушах звенит. Что-то белеет рядом, словно подкрадывается, готовится к прыжку. Присмотрелся — крест, обыкновенный крест.

Уснуть удалось под самое утро.

Проснулся сразу, словно от толчка. Серело небо. Гасли звезды. Неужели свободен? Спокойно, не говори «оп», пока не перескочишь. Теперь надо действовать очень осторожно, рассудительно, не спеша. Твои отпечатки пальцев, фото анфас и в профиль, документы — в руках гестапо. Ты не знаешь, что с Грозой, Грушей. Значит, Краков, краковская явка для тебя не существуют. Уходить через Кашув — Беляны в Рыбну. Там — запасная явка.

Без происшествий выбрался на дорогу. До Кашува доехал на попутной повозке. Хозяин ее, пожилой крестьянин, ни о чем не расспрашивал, от денег отказался. Из рассказа я понял: в Кашуве староста — пес, без его разрешения на ночлег могут и не пустить. Решил не рисковать. Обойдемся как-нибудь. Запахи свежескошенной травы привели меня на луг. Зарылся в сено. Оно пахло винными яблоками, медом, землей, детством, и я, засыпая, подумал: жизнь — преотличная штука!

На рассвете я оставил свой «номер-люкс» и зашагал к Рыбне на условленную явку. Явочную квартиру для нашей группы готовила «Комар» — радистка из группы «Львов». Накануне вылета нам сообщили фамилию, адрес. Хозяин явки, судя по донесениям Комара, человек надежный, проверенный, секретарь местной партийной ячейки. На дом № 448 я наткнулся неожиданно на верхней улице. Сказать по правде, мне просто повезло. Найти дом в Рыбне по номеру не так-то легко. Но, повторяю, обошлось без нежелательных расспросов.

Ворота небольшой усадьбы были широко раскрыты. Во дворе я увидел пожилого крестьянина в жилетке, в шляпе с черной лентой. Потягивая трубку, он смотрел на меня выжидающе, спокойно.

Не без волнения я произнес пароль:

— Имеет ли пан для продажи сливы?

Вместо отзыва хозяин сказал:

— Пойдемте в хату.

Хозяин усадил меня за стол.

— Слив, паночку, уже нет. Есть яблоки. Давайте еще раз знакомиться. Эти стены надежные. Здесь нас никто не услышит.

— Капитан Михайлов.

— Станислав Малик.

Станислав обрадовался мне: как родному сыну.

— Вас давно ждут, беспокоятся. Но сначала позавтракайте.

Затем осмотрел меня с ног до головы, недовольно поморщился и, ни слова не говоря, ушел в соседнюю комнату. Возвратился оттуда с ворохом одежды. Я охотно расстался со своим темно-синим костюмом. И вот мы стоим рядом, босые, в рваных брюках. На мне, как и на Малике, жилет, шляпа с черной лентой: отец и сын.

— Кто-то уже приходил?

— Паненка одна. Файна дзевчина. Ольга Совецка нашла ей схрон.

— Кто еще?

— Ниц, товажищ капитан.

Паненка, очевидно, Груша. Значит, Гроза еще не появлялся.

Я один на чердаке, заваленном сеном, сбруей, разной рухлядью. Станислав по моей просьбе отправился к Ольге Совецкой.

Какая ты, Комар? Что мне о тебе известно? Ниже среднего роста, глаза карие. Комсомолка. Во вражеском тылу почти четыре месяца. И все это время поддерживает связь, регулярно передает важнейшую информацию. «Смелая, боевая дивчина, — коротко аттестовал ее Павлов. — Из группы осталась одна. Будет работать с вами».

…Сначала над лестницей взметнулись глаза. Не глаза — очи. Встретились с моими. Затем вынырнула вся — в передничке, стареньком платьице, босые ноги. В школе я наверняка принял бы Ольгу за ученицу пятого-шестого класса. Смотрел на нее, и как-то не верилось, не укладывалось в сознании, что эта девчушка-пичужка и есть бесстрашный Комар.

— Здравствуйте, товарищ капитан! С благополучным прибытием.

— Здравствуй, Ольга.